Последний герой
Шрифт:
– Мы пойдем вместе! – решительно заявила Фиалка.
– Не боишься?
– С тобой – нет.
Гараня смущенно прокашлялся и полез наверх. Фиалка последовала за ним.
Еду изгнанники нашли быстро. Они наткнулись на целое скопище пальмовых крабов, которые будто поджидали их на обширной прогалине; похоже, у крабов намечалось какое-то событие.
Так как у изгнанников не было ни рюкзака, ни корзины, пришлось крабов нанизать на тонкую лиану. Спустя какое-то время, отягощенные связками шевелящейся и щелкающей клешнями добычи, Гараня и
По дороге Гараня прихватил несколько нетолстых (диаметром около тридцати миллиметров) сухих стволов бамбука, поваленных, скорее всего, кабаньим стадом, проложившим среди бамбуковых зарослей тропу к водопою.
Фиалка спросила:
– А это еще зачем? Дрова ведь нам не понадобятся.
– Секрет, – ухмыльнувшись, ответил Гараня. – Есть одна идея… Что касается дров, то сушняк нам тоже нужен. Но мы наберем его поближе к нашему жилищу.
Сырое крабовое мясо не показалось Фиалке изысканным деликатесом, но она уплетала его за обе щеки. Как говорится, голод не тетка.
Перекусив, Гараня начал колдовать над бамбуковыми стволами.
– Эх, жаль, нет ножа… – бормотал он, пытаясь камнем расщепить конец бамбуковой палки.
Фиалка с интересом наблюдала за его манипуляциями. В конце концов она не выдержала и спросила:
– Что это, будет?
– Оружие, – ответил Гараня и всучил ей бамбуковую палку длиной не менее двух метров с заостренным концом. – Теперь мы имеем копья. Бамбук очень прочный, и расщепленный конец острый как нож. Попробуй, убедишься. Этим копьем можно остановить любого некрупного зверя. Если, конечно, не праздновать труса.
– Здорово… – Фиалка воинственно потрясла копьем. – Ну, держись, леопард!
– Чур тебя! – замахал на нее руками Гараня. – Никогда так не говори!
– Почему?
– Чтобы зверь не обиделся и не начал нам мстить. Ведь леопард – принц джунглей. Царственная персона.
– Он ведь не понимает человеческой речи.
– Еще как понимает, – с твердой убежденностью ответил Гараня. – Это люди – преимущественно городские жители – думают, что звери лишены ума и не разумеют человеческой речи.
– Но ведь здесь нас никто не слышит, – робко возразила Фиалка, безоговорочно приняв на веру слова Гарани.
– Напрасно ты так думаешь. Уши есть даже у этих камней. – Гараня широким жестом указал на скалы. – Я когда-то читал в каком-то научном журнале, что окружающие нас вещи имеют способность запоминать, записывать и даже передавать информацию.
– Все это фантастика, – возразила Фиалка.
– Ну не скажи. Просто наука еще не доросла до таких высот. А вот звери и птицы знают язык растений и камней. В этом я уверен.
– Ну, если ты уверен… Но… – Видно было, что Фиалка колеблется, пытаясь разобраться в своих сомнениях.
– Ладно, назовем способность животных считывать информацию с неживых предметов интуицией, – улыбнулся Гараня. – Это чтобы не засорять собственные мозги разными догадками, которые ты назвала фантастикой. Продолжим наш диспут в другое
Гараня взял еще одну бамбуковую палку, расщепил ее на конце и вставил распорку, которую закрепил тонкой лианой. Затем он заострил концы, насколько это было возможно, каменным «инструментом» и сказал:
– Пойду на промысел.
– Куда? – всполошилась Фиалка.
– Недалеко… – Гараня разделся до трусов и вошел в воду. – Авось повезет. Будем ловить рыбу индейским способом.
– Как это?
– Увидишь…
Он забрел в бухту по грудь, а затем поплыл, держа направление на плоский, как стол, камень, выглядывающий из воды на полметра. Забравшись на эту возвышенность, Гараня застыл в позе статуи копьеносца; только острие его копья-остроги было нацелено не в небо для рекордного броска, а на тихую, удивительно прозрачную воду.
Рыбы было много. Она шныряла во всех направлениях, самых разных размеров, форм и расцветок. Гараня выбирал цель долго. Он точно знал, что рыба с яркой окраской нередко бывает несъедобной, а то и ядовитой. А таких особей здесь было большинство.
Наконец ему улыбнулась удача. Большая рыбина привычной темной окраски величаво подплыла к камню и, не обращая никакого внимания на окружающую ее мелюзгу, начала неторопливо исследовать подводную каменную россыпь, поросшую водорослями.
Гараня медленно опустил импровизированную острогу в воду, осторожно подвел ее поближе к рыбе и сильным, резким движением вогнал в темную широкую спину поближе к голове. Удивительно, но рыбина не оказала большого сопротивления. Она лишь вяло шевелила хвостом и разевала широкий беззубый рот.
Вытащив добычу на камень, Гараня издал воинственный клич:
– Я-ха-а! Ур-ра! Есть!
С берега ему вторила Фиалка, исполняющая какой-то дикарский танец. Она просто не верила своим глазам; Гараня в этот момент казался ей добрым волшебником.
Гаране удалось добыть еще две рыбины – но поменьше, чем первая. Нанизав их на кукан, он добрался до берега, где попал в объятия Фиалки. Она прыгнула ему на шею и звонко чмокнула в щеку.
– Я балдею! – вопила девушка. – Ты гений!
– Ну уж гений… – смущенно бормотал Гараня, взволнованный близостью упругого девичьего тела. – Подумаешь – рыбу поймал.
– Но теперь у нас полно еды! И мы точно не помрем с голоду.
– На этом острове умереть голодной смертью трудно, – ответил Гараня.
– Эх, сейчас нанизать бы ее на вертел – да в костер… – с тоскливым сожалением сказала Фиалка, взвешивая в руках рыбину, которую Гараня поймал первой. – Килограммов на семь потянет, это точно.
– Ты очень дорожишь своим ремешком? – спросил Гараня.
– Этим? – указала Фиалка на узкий кожаный ремень, поддерживающий юбку. – На фиг он мне нужен. Я нацепила его для красоты. Правда, я сейчас здорово похудела, и не исключено, что юбка с меня спадет, но это в наших тепличных условиях не суть важно. – Девушка бросила на Гараню лукавый взгляд.