Последний герой
Шрифт:
– Это мы знаем, – ответил после некоторого колебания Гараня.
И рассказал Самусю о прибытии на остров малайцев, о святилище с идолом и о схватке обезьяночеловека с леопардом.
– Вот те раз… – задумчиво молвил бомж. – Похоже, он владыка этого острова. – Самусь помрачнел. – И как же мне с ним ужиться? – Последнюю фразу он произнес шепотом, а потому Гараня переспросил:
– Что ты сказал?
– Да так, ничего…
Неожиданно высоко над островом пролетел реактивный самолет и исчез за горизонтом,
Гул двигателей на миг приглушил все остальные звуки, властно напомнив «новым робинзонам», что расстояние до так называемой цивилизации с ее вывернутыми наизнанку понятиями о морали и нравственности, с ее лицемерием и показухой на самом деле мизерное.
Глава 43
Серьезные разногласия между компаньонами начались на третий день после появления туристического судна возле острова. Все началось с того, что Малеванный перед завтраком угрюмо сказал:
– Похоже, этот остров заколдованный. Я давно подозревал, что тут что-то не так.
– Ну почему, почему они не захотели нас за брать?! – вскричал Люсик.
– Испугались твоей бородатой рожи, – мрачно пошутил вор.
– Вы на себя посмотрите, – огрызнулся Люсик.
Вор невесело осклабился и почесал подбородок.
Люсик демонстративно отвернулся и начал точить мачете.
За месяц скитальческой жизни у них отросли бороды: у Малеванного – пегая, но густая, «шкиперская», а у Люсика – рыжая, жиденькая и клочковатая – как у кота Базилио из детского фильма «Золотой ключик». Вор смеялся:
– Слушай, паря, у тебя в роду, случаем, не было раввинов? Ты просто вылитый борух [6] .
– Григорий Иванович!..
– Все, все, умолкаю…
Малеванный встал с песка и направился к воде. Раздевшись, он бросился в ласковые волны и не менее получаса плавал, погрузившись в невеселые мысли. Ему захотелось побыть наедине с собой, чтобы Люсик не зудел над ухом, а лучшего места для уединения и размышлений, чем середина бухты, сыскать даже на необитаемом острове было трудно.
6
Борух – еврей (жарг.).
Когда вор вышел на берег, угрюмый Люсик все еще точил мачете, время от времени пробуя заскорузлым пальцем остроту лезвия. Он даже не взглянул на Малеванного, когда тот подошел к нему.
– Что, на охоту готовишься? – с иронией обратился к Люсику вор.
– На охоту, – глухо ответил Люсик и поднял взгляд на компаньона.
Малеванный посмотрел ему в глаза и невольно содрогнулся – они были налиты холодной яростью вперемешку с беспощадностью. Таким вор видел Люсика впервые.
– Ты чего, Лукьян? – спросил Малеванный. – Что с тобой?
– Со мной все в порядке.
– Брось… Я же вижу. Ну, не подобрали нас эти чурки, и хрен с ними. Мы все равно построим еще один
– Не буду я строить плот, – угрюмо сказал Люсик. – Все напрасно. Подождем конца срока. Ведь ждать осталось всего ничего. А пока нужно кое с кем разобраться.
– Ну ты даешь… То, что надо разобраться, это и козе понятно. Тут я голосую двумя руками. А что касается плота, здесь ты не прав.
– А мне плевать, прав я или нет.
– Лукьян!
– Не надо, Григорий Иванович… – Люсик встал, крепко сжимая в руке мачете. – Не надо на меня кричать. Я так решил. И баста.
Вор опешил. Еще бы – за все время их знакомства Люсик впервые дал ему такой жесткий отпор. Малеванный было вспылил, но, присмотревшись к глазам компаньона, благоразумно дал задний ход.
«Точно рехнулся фраер, – подумал вор. – Взгляд как у сумасшедшего. Или наркомана, который наширялся по самое некуда. А может, он и есть шизик? Ведь среди „робинзонов“ нормальных людей нет. Все конченые… за исключением меня. Похоже, никакой он не бухгалтер. Наверное, его выдернули из психушки. Может, кончить его сразу, и все дела? А то еще покусает…»
Малеванный, сделав над собой немалое усилие, промолчал. Изобразив приятную улыбку, он направился к своим вещам, где, кроме всего прочего, лежала кобура с пистолетом; ведь не полезешь же в воду со стволом.
Его ждало жестокое разочарование – оружие исчезло. Он резко обернулся, но ничего сказать не успел; его опередил Люсик.
– Пистолет у меня, – сказал он будничным тоном. – Так что не волнуйтесь.
– Не понял… Ты что себе позволяешь?!
– Не кричите, – поморщился Люсик. – У меня и так голова раскалывается. Раз вы не хотите зря ноги бить в поисках алкаша и иже с ним, то этим займусь я. Не знаю, как вас, а меня они уже достали.
– Ты пойдешь в джунгли… один?! – Малеванный был ошеломлен.
До этого дня Люсик не испытывал особого желания ходить на охоту. Он пугался каждой мелкой твари, даже лягушек. Нет, фраерок точно юродивый, подумал вор. И что теперь с ним делать, когда в руках у него ствол?
– Да, пойду один, коль вы не хотите составить мне компанию. А что здесь такого? – Люсик пожал плечами.
– Про удава уже забыл? – насмешливо спросил Малеванный.
– Нет. Но я все равно никого не боюсь, – твердо сказал Люсик. Он посмотрел на вора расширенными глазами фанатика, готового к самопожертвованию, и Малеванный стушевался.
– Ну и… вали по холодочку, – буркнул он и на правился к костру, чтобы разогреть кусок печеного мяса оленька.
Внутри Малеванный кипел. Будь у него малейшая возможность, он убил бы Люсика не задумываясь. Человек, который прошел тюремные «университеты», который пользовался среди деловых определенным авторитетом, просто не имеет права прощать такие выходки тем, кто стоит в «табели о рангах» значительно ниже его.
Но Малеванный в'Ьегда отличался хитростью и изворотливостью. Он решил не переть буром, а подождать развития событий.