Последний холостяк

Лэнг Кимберли

Джина не так уж сильно изменилась.

– Я тебя не подведу.

– Проехали.

После полудня в воскресенье стояла прекрасная погода, солнечная, теплая, с небольшими пушистыми облачками на голубом небе. А Дилан сидел в своем кабинете с горой бумажной работы и переполненным ящиком входящей электронной почты. Нет, это точно может уморить кого угодно.

Хотя работа давала ему благовидный предлог, чтобы отказаться от приглашения матери на завтрак. Если бы он пошел, родители чувствовали бы себя обязанными

завтракать вместе не только ради него, но в большей степени потому, что каждому из них казалось, что другой оказывает большее влияние на их единственного ребенка. Ему пришлось бы сидеть среди множества блюд, и хотя теперь у него уже не сводило желудок, как в детстве, но одна мысль об этом напрочь отбивала всякий аппетит.

Дилан знал дюжину хороших адвокатов, занимавшихся бракоразводными делами, которые с радостью решили любые проблемы – за очень хорошую плату, конечно, – и покончили с мучениями его родителей.

Или хотя бы с его мучениями. Он был, пожалуй, единственным ребенком в мире, который от всей души желал, чтобы его родители развелись. Если бы они это сделали, он наверняка любил бы их больше.

Тряхнув головой, он подписал планы фонда по сбору средств и открыл имейл от Джулии, озаглавленный «Марни Прайс».

Это был стандартный приказ: зарплата, соцпакет, предоставляемый всем сотрудникам фонда. Как только он подпишет его, Марни будет окончательно принята на работу.

А значит, Риз от него отстанет. Он уничтожил три непрочитанных мейла от нее, у которых в строке тема тоже значилось «Марни».

Марни.

Дилан сидел за столом, на котором всего пару дней назад извивалась полуголая Марни, и, несмотря на обилие работы, этот образ очень сильно мешал ему сосредоточиться на чем-нибудь еще.

Боже правый, он до сих пор с трудом верил в то, что посреди рабочего дня занимался любовью на этом столе, даже не заперев дверь. Все-таки было в этой Марни что-то такое…

И это его тревожило. Это что-то в Марни заставляло его вести себя непредсказуемо и совершенно несвойственным ему образом. Дилан не понимал, что это такое. Но, черт возьми, ему это нравилось.

И оказалось почти достаточно, чтобы ему не хотелось подписывать приказ о ее приеме на работу. Не будь смешным. Марни прекрасно подходит на эту должность, и едва ли это что-то, проникнув сквозь три этажа здания, будет отвлекать его ежедневно.

Дилан отправил имейл с согласием и решил, что на сегодня хватит.

Что бы там ни было в Марни, оно не могло длить ся вечно. В этом он не сомневался. Со временем химия улетучится. И только те, кто ошибочно принимает ее за серьезную основу, на которой могут строиться отношения, сгорают в ее огне.

Последний раз взглянув на свой стол, Дилан ушел. Он не мог отрицать, что в этой химии есть своя прелесть, что она может вызвать привыкание. Она определенно позволила ему по-новому взглянуть на то, как люди попадают в сети неправильных взаимоотношений и почему терпят их.

Может, именно ей он мог бы объяснить, почему вместо того, чтобы отправиться

домой, поехал в Бруклин.

Марни жила недалеко от Проспект-Парк, и разыскать ее квартиру в одном из викторианских домов оказалось нетрудно. Очевидный дружелюбно-семейный дух окрестностей подходил ей гораздо больше, чем Сохо, если бы она решила перебраться туда, поближе к новой работе.

И почему ты так думаешь? Он едва ли подходил на роль эксперта по Марни. Черт, он проехал весь путь до Бруклина, даже не задумавшись о том, что у нее, должно быть, есть чем заняться хорошим воскресным днем и дома ее может не быть.

Вот поэтому-то я и не люблю непредсказуемых действий.

Вздохнув, Дилан нажал кнопку звонка.

Через несколько секунд послышались шаги, и в окне появилась Марни. На ее лице отразилось изумление, которое ей с трудом удалось сменить на приветливое, хотя и несколько натянутое выражение. Она улыбнулась и открыла дверь.

– Дилан. Что ты здесь делаешь? – Марни осмотрелась вокруг и поверх его плеча, как будто ждала, что с ним будет кто-то еще. Поняв, что он один, она смущенно наморщила лоб. – Серьезно, что ты здесь делаешь?

Сегодня, без косметики, с волосами, небрежно забранными в конский хвост, в широкой футболке с эмблемой Симмонс-колледжа и в легинсах, она была еще больше похожа на чирлидершу. Она была босиком, и ничем не напоминала ни ту шикарную изысканную женщину, которую он видел на свадьбе Кэсси, ни ту строгую бизнесвумен, которая на прошлой неделе приходила на собеседование. И уж совсем далека была от полуобнаженной сирены, лежавшей на его столе. Дилан никогда прежде не питал пристрастия к чирлидершам, но когда его тело неожиданно начало напрягаться, он решил, что, возможно, должен пересмотреть свои вкусы.

Марни резко кашлянула, и он сообразил, что пристально разглядывает ее, как будто собирается сделать опись по пунктам. Он протянул бутылку вина, купленную по дороге. Она входила в его наскоро придуманный план.

– Вот. Купил для твоего приятеля Свена. В конце концов, мы же выпили его вино.

– Это совсем не обязательно. – Марни взяла бутылку, и, когда прочла этикетку, ее бровь поползла вверх. – Правда, зря ты это. Свен обычно покупает вино в пакетах.

Пожалуй, ему стоило более внимательно подойти к выбору вина. Хотя это давало ему еще одну деталь к пониманию Марни, потому что она, очевидно, узнала марку. Дилан видел, как она накачивалась шардоне и глушила текилу, но, судя по всему, она знала толк в хорошем вине.

– Но все равно, это очень мило с твоей стороны. – Еще раз взглянув на бутылку, она сунула ее под мышку. – И все же… как ты узнал, где я живу?

– У меня лежит твое резюме. Там есть адрес.

– Ну конечно. Точно. – Марни сделала глубокий вдох. – Ну что ж, спасибо…

– Нам надо поговорить, – одновременно с ней произнес Дилан.

Марни выглядела явно смущенной.

– О’кей.

– Во-первых, на работу ты принята. – Ему хотелось, чтобы с этим была ясность. – Сегодня утром я подписал приказ. Скорее всего, завтра утром Джулия тебе позвонит.