Последний хранитель
Шрифт:
— Я вижу чернильное пятно, — сказал Артемис.
— Да, но что-то это пятно тебе напоминает?
Артемис раздраженно усмехнулся.
— Карту номер пятьсот тридцать четыре.
— Извини?
— Карта пятьсот тридцать четыре, — повторил Артемис. — Из серии шестисот стандартных карт с чернильными пятнами. Я запомнил их за время наших сеансов. Вы даже не перемешали колоду.
Аргон проверил номер на тыльной стороне карты: так и есть, 534.
— Знание номера — не ответ. Что ты видишь?
Артемис скривил губу.
— Я
— В самом деле? — заинтересовался Аргон.
— Нет. Не совсем. Я вижу прочное здание, возможно, семейный дом, с четырьмя окнами. Верный пес провожает меня по мощеной дорожке к двери, которая видна вдали. Я думаю, что, сверившись со своим справочником, вы найдете, что этот ответ попадает в раздел «здоровые параметры психики».
Проверка Аргону не требовалась. Гадкий мальчишка был прав — как всегда. Может быть, он сможет огорошить Артемиса своей новой теорией? Это не входило в программу, но могло принести доктору немного славы.
— Ты слышал о теории относительности?
— Это шутка? — моргнул Артемис. — Я путешествовал сквозь время, доктор. Полагаю, мне кое-что о ней известно.
— Нет. Я не об этой теории. Моя теория относительности предполагает, что все вещи магически связаны между собой, и на них влияют древние заклинания или магические горячие точки.
Артемис потер подбородок.
— Интересно. Только я полагаю, что этот ваш постулат следует назвать скорее теорией соотносительности.
— Итак, — сказал Аргон, стараясь игнорировать насмешливый тон Артемиса, — я провел ряд исследований и выяснил, что Фаулы на протяжении тысячелетий были источником неприятностей для волшебного народца. Десятки твоих предков искали под землей кувшины с золотом, хотя преуспел в этом только ты.
Артемис выпрямился в кресле: это было действительно интересно.
— И я никогда не знал об этом, поскольку вы стирали память у моих предков.
— Точно, — сказал Аргон, довольный тем, что ему удалось завладеть вниманием Артемиса. — Когда твой дед был молодым, твой собственный отец своими руками связал гнома, который забрел к нему в поместье. Думаю, он до сих пор вспоминает тот день.
— Пускай, — тут голову Артемиса внезапно посетила любопытная мысль. — А что, собственно, привлекло того гнома в нашем поместье?
— То, что там сохранилось невероятно большое количество остаточной магической энергии. Некогда в поместье Фаулов произошло нечто грандиозное — в магическом смысле.
— И эта сохранившаяся магическая сила зародила мысли в наших головах и подтолкнула Фаулов к вере в магию, — чуть слышно пробормотал Артемис.
— Разумеется. Это ситуация гоблина и яйца. Что вернее: ты начинаешь думать о магии, а затем находишь ее? Или магия сама подталкивает тебя думать о ней?
Артемис занес несколько пометок в свой смартфон.
— А
— Наши хроники не уходят так глубоко в прошлое, — пожал плечами Аргон. — Я полагаю, мы говорим о том времени, когда эльфы жили на поверхности Земли, а это было более десяти тысяч лет назад.
Артемис встал и склонился над сидящим эльфом. Он вдруг почувствовал себя должником перед доктором, открывшим теорию соотносительности, которую действительно стоит исследовать.
— Доктор Аргон, вы вывихнули ногу в детстве?
Аргон был настолько удивлен, что честно и сразу ответил на этот очень личный вопрос, что, в общем-то, нетипично для психиатра.
— Да, именно так.
— И вас заставили носить ортопедические башмаки со специальными толстыми вкладышами?
Аргон был заинтригован. Он уже сто лет не вспоминал о тех чудовищных башмаках и, по правде, совсем забыл о них — до этой минуты.
— Только один, на правой ноге.
Артемис понимающе кивнул, и Аргону показалось, что они поменялись ролями, и теперь он сам стал пациентом.
— Я предполагаю, что ваша нога была возвращена в правильное положение, однако в ходе лечения слегка была искривлена бедренная кость. Простая скобка решит проблему с вашим бедром, — Артемис вытащил из кармана сложенную салфетку. — Я набросал чертеж, пока вы заставляли меня ожидать нескольких последних сеансов. Фоули сумеет соорудить для вас такую скобку. Впрочем, я мог ошибиться на несколько миллиметров в размерах вашего тела, поэтому лучше перепроверить.
Он оперся всеми десятью пальцами о столешницу.
— Теперь я могу идти? Я выполнил свои обязательства?
Доктор хмуро кивнул, подумав, что ему, пожалуй, придется умолчать о сегодняшнем сеансе в своей книге. Артемис широкими шагами прошел по кабинету и скрылся за дверью.
Аргон изучил чертеж на салфетке и инстинктивно понял, что Артемис прав относительно его бедра.
«Либо этот парень самое нормальное создание на всей Земле, — подумал он, — либо настолько закрыт, что все наши тесты не смогли даже поцарапать его броню».
Аргон взял со стола резиновый штамп и большими красными буквами оттиснул на обложке папки с историей болезни Артемиса: «ЗДОРОВ».
«Надеюсь, что так, — подумал он. — Надеюсь, что так».
Телохранитель Артемиса, Батлер, ожидал своего хозяина в большом кресле у двери кабинета доктора Аргона. Это кресло подарил Батлеру кентавр Фоули, технический консультант Подземной полиции.
— Я не могу стоять и смотреть, как ты втискиваешься на этот эльфийский стульчик, — сказал тогда Фоули. — Это утомляет мои глаза. Ты похож на обезьяну, пытающуюся расколоть кокосовый орех.
— Спасибо, — сказал в ответ Батлер своим низким басом. — Я принимаю подарок, хотя бы ради безопасности твоих глаз.