Последний Хранитель

Плахотникова Елена

– Этот камень поставили Хранители. Очень давно, – сказал наставник, и я сразу поверил ему.

А кто еще, кроме Хранителей, мог сделать такое?

– Предупреждение тоже они сделали, – добавил старый Медведь.

Говорил он не так уверенно, как мой наставник. Воин скорее догадался, чем истинно знал.

Наверное, наставник подумал так же. Он внимательно посмотрел на Медведя. Тот опустил голову, слегка сгорбился.

– Я уже видел такие надписи, – пророкотал он, будто оправдываясь. – У нас в горах.

Наверное, мне показалось. С чего бы Медведю оправдываться?

– И у нас тоже есть такой камень, – неожиданно сказал Охотник. – Только

он черный. И на нем Кугар нацарапан. И трещины внизу похожи на эти.

– А что на камне написано? – заинтересовался наставник.

Но Охотник почему-то не ответил. Он только сжимал и разжимал пальцы. Жаль, что у Кугара нет сейчас хвоста; не поймешь, злится Охотник или просто так молчит.

– Не помнишь? – спросил наставник.

– Я не воин и не чарутти! Мое дело – читать следы и охотиться. А всякими... – т'анг вдруг замолчал, покосился на Медведей, на моего наставника и сказал уже совсем тихо: – ...другими делами занимаются другие.

Медведь смотрел на Охотника так, будто хотел узнать, какой тот на вкус, но увидел, что мой наставник следит за ним, и извинился. Пальцами. Перед наставником, не перед Кугаром, тот и не заметил ничего.

Если Охотник и дальше будет дергать смерть за хвост, то останется без головы.

– Тогда вперед. Раньше выйдем, быстрее выйдем к Дороге.

Наставник сказал, и никто не стал спорить. Даже Зовущая, хотя у нее имелись зубастые словечки, готовые вцепиться в бок Охотнику. Или еще кому-нибудь. Но слово «дорога» отвлекло т'ангайю. Где дорога, там и колодец, а где колодец, там должна быть вода. Ради такого можно и помолчать немного. Много молчать т'ангайи не умеют.

А может, я напрасно подумал на Зовущую? Может, и не отвлеклась она, а просто не интересно ей стало разговаривать. У т'ангов свои разговоры, у т'ангай – свои, а когда т'ангайя становится Зовущей, только Прародитель знает, о чем она думает. И думает ли.

Мы пошли. Теперь наставник шел первым, я – за ним, остальные...

Я оглянулся. Сразу за мной были Медведи – Старший и Младший, потом Охотник, за ним – Зовущая со своим четырехлапым воином. Они шли рядом, т'ангайя положила руку на ошейник воина. Держалась, чтобы не упасть, или подталкивала Кугара вперед? Не знаю. Жара путает мысли. В Сухих Землях редко бывает так жарко и так мало воды. Проклятая это земля; с тех пор как в ней не стало Ипш, из нее ушла жизнь.

Только подумал об Ипшах и увидел Длиннозубую. Она сидела у камня и смотрела, как мы идем по земле ее народа.

Потом я споткнулся и чуть не упал. Но старший из Медведей удержал меня за шею. Ему и нагибаться для этого не пришлось. Всего лишь протянул руку и... Он ничего мне не сказал, покачал только головой, но я сразу перестал оглядываться.

Мы шли. Слабый ветер шелестел колючей травой. А там, где травы не было, блестел песок и приходилось щуриться. Нам в спину смотрело солнце. Второе уже спряталось. Перед нами ползли длинные темные тени. Я следил за ними. Думаю, другие тоже смотрели на тени, чтобы дать глазам отдохнуть.

Мы шли. Я следил за ногами наставника и заставлял свои двигаться. Левая, правая, левая, правая... шаг, еще шаг... Земля качалась под ногами, как тропа на болоте. В голове начало звенеть. Хотелось упасть и не двигаться, и пусть будет как будет.

Левой, правой, шаг, еще шаг...

Я все еще жив и пока иду. Слева тянется полузасыпанная Дорога, а справа солнце цепляется за холмы. На него уже можно смотреть, но совсем недолго. Потом перед глазами появляются черные круги. А Дорога, наставник, холмы и песок

куда-то исчезают. Потом исчезают круги, а все остальное возвращается. И на песок уже не больно смотреть. Он перестал блестеть. Темные длинные тени разрисовали его странными узорами. Говорят, чарутти из клана Ипш гадали по этим узорам. А может, и теперь еще гадают. Где-то далеко отсюда. Не думаю, что наша Ипша последняя. Она так и не осталась возле камня. Совсем недавно я видел ее. Не понимаю, зачем она увязалась за нами?

Наши тени ползут по Дороге, а мы идем по земле. Наставник не стал подниматься на Дорогу, пошел рядом а мы – за ним.

Когда я увидел Дорогу, то даже не вспомнил, что она проклятая, что на нее нельзя смотреть и нельзя по ней ходить. И, если бы наставник поднялся на Дорогу, я бы пошел за ним. И проклятия бы не испугался. Я слишком устал, чтобы помнить, что надо бояться.

Земля возле Дороги твердая, как тропа в сухой сезон. Идти стало легче, чем по песку. Я шел, отдыхал и начал вспоминать.

В наших землях нет Дороги, а вот в землях соседнего клана она есть. И соседи верят, что тот, кто пройдет по проклятой Дороге, тоже станет проклятым. И до него доберутся Ловчие. А до меня Ловчие добрались раньше, чем я увидел Дорогу.

Не знаю, во что верят в клане наставника, но, похоже, древних проклятий они боятся меньше, чем мы. Или умеют защищаться от них.

Жара быстро уходила. Песок остывал и уже не обжигал ноги. Толстая подошва тонби от него мало защищает. А у Кугара-воина и такой защиты нет. Его пара тонби засунута за пояс – четырехлапые не ходят в обуви. Звери тоже ее не носят, даже если ходят на задних лапах. И пояса звери не носят – нечего им цеплять к поясам. Ущербные тоже не носят тонби, их обувь такая же странная, как и у моего наставника. И одежда у них странная, у всех, чье тело без шерсти и без чешуи. А зачем мне одежда, если ветер шевелит шерсть на теле, и это приятно. Вот вечером станет холоднее, но и тогда одежда – слабая защита. Я знаю, что наставник мерзнет. И все мерзнут, кроме Медведей. Говорят, у них и в жаркий сезон холодно. Чтобы согреться, мы станем бежать всю ночь, а утром будем так радоваться восходу, словно днем солнце не подарит нам жару. Но до следующего дня еще очень далеко, а пока хорошо, не жарко, только пить хочется.

Колодец мы нашли, когда земля съела половину солнца. Если бы не наставник, я бы прошел мимо. Подумаешь, еще один камень возле Дороги. Сколько их уже было...

– Колодец, – выдохнул наставник и остановился.

И только тут я заметил, как он устал. Наставник оглянулся, почувствовав, что я смотрю на него, а может, и не только я, улыбнулся, расправил плечи, как птица расправляет крылья, когда хочет взлететь, и начал обходить то, что назвал колодцем.

Я видел дома колодцы и воду из них доставал. Это только Повелители и их слуги думают, что мы пьем из луж. Но те колодцы совсем не похожи на этот. Надеюсь, что наставник не решил пошутить над нами. Остальные могут и не понять этой шутки. А если т'ангайя разозлится...

– Это колодец? – недоверчиво прошипел Охотник.

Похоже, его язык очень хочет воды.

– И там есть вода? – спросила Зовущая.

Ей тоже нужно смочить язык.

– Колодец не поврежден, значит, вода в нем есть.

Наставник встал так, что колодец оказался между ним и всеми нами. Медведь одобрительно кивнул каким-то своим мыслям и не двинулся с места. Я тоже не пошел к наставнику. Если он хочет побыть один, то его желание надо уважать.

– А может, это и не колодец вовсе?!