Последний и решительный
Шрифт:
— Поясните свою мысль, Николай Александрович? Каждый день промедления — это усиление позиций противника. Превращение пока еще хлипких позиций в настоящие форты. Стоит ли давать им дополнительную фору?
— Все так… да не так. Сейчас большевики действительно усиливаются, по нашим данным, они довели силы своей Красной рабоче-крестьянской армии до четверти миллиона человек, проведя тотальную мобилизацию населения. Это много. Да, качество весьма посредственно, но количество все-таки играет свою роль, причем даже не только с боевой точки зрения, но и политической.
Этот заход в политику Климову
Ну и свои потери при штурме тоже окажутся весьма и весьма высоки, что тоже сильно ударит по авторитету Предводителя.
— Противник в панике выгреб все ресурсы Михаил Антонович, — взял слово генерал-лейтенант Балтийский. — Вот только что от этих сил останется к весне? Это с учетом проблем со снабжением…
— Растают как снег на солнышке этой самой весной! — хохотнул в своей балагуристой манере генерал-майор Елизаров.
— Верно. Особенно если вести постоянную пропаганду. Уверен, большевики со своим «красным террором» быстро доведут до белого каления жителей Москвы.
— Рассчитываете на повальное дезертирство? — спросил Михаил.
— Не то, чтобы повальное, но да. А также на то, что от стойкости с коей сейчас будут драться рабочие не останется и следа.
Климов задумался. С отказом от штурма Москвы он терял темп, брал паузу. Оправдана ли она в условиях, когда неизвестно, что выкинет в следующий момент тот же Деникин или Дутов с Колчаком? Понятно, что они в свою очередь усиливаются за счет помощи со стороны Антанты. Но и тупо расшибая лоб, ломиться головой в стену, которая через несколько месяцев разрушившись изнутри сама рухнет от легкого толчка просто глупо.
Опять же неизвестно как поведет часть его собственных солдат, что были мобилизованы в Москве и Подмосковье, ведь придется воевать против своих друзей с коими работали на соседних станках, да пили в кабаках…
Разве что давила программная установка в голове, но так, не сильно, ведь Михаил не отказывался от похода на Москву, просто откладывал по тактическим соображениям.
— Хорошо… Я принимаю ваши доводы.
Глава 10
23
Сталин с прочими товарищами из ЦК ВКПБ в начале ноября заслушивал доклады о ситуации как внутри Поволжской Советской Республики, так и за ее пределами.
Внутреннее состояние можно было обозначить словим «терпимо». Продовольствием обеспечены и продолжает поступать, рыбаки рыбачат, добывается соль, так что худо-бедно, но зиму пережить можно, а там и весну с летом. Но на этом хорошие новости заканчивались, ибо если сохранится подобное положение вещей, то это приведет к стагнации. ПСР оказалась окружена враждебными силами. Ну правильнее будет все же сказать, что на юго-западе, что контролируется силами РОДа
Более тесному сотрудничеству пока не готово само ВКПБ, не допуская СДПР Климова к выборам у себя. Да и прочих тоже, если уж на то пошло. Ведь пришлось бы вступить в политическую полемику и тут надо отметить честно, что на многие вопросы у придерживающихся марксо-энгелевских постулатов не имелось достойных ответов. А твердить в ответ догмат: «Учение Маркса верно, потому что оно истинно», по примеру попов, кои на любой неудобный вопрос отвечали: «Пути господни неисповедимы», как-то глупо.
В общем монополия на власть окажется разбита и скорее всего с разгромным счетом. Это пока нет конкурентов, можно на митингах и в газетах говорить трескучими, но по факту пустыми, ничего не объясняющими лозунгами, а плохо образованные люди попав под гипнотическое влияние оратора не задают каверзные вопросы. А те, у кого они все же возникли, благоразумно помалкивают дабы не оказаться «контриком» со всеми вытекающими… из организма жидкостями, после того как тело пробьют пули расстрельной команды
Но пока что СДПР к ним демонстративно не лезло. Ни листовок, ни агитаторов, ни провокаторов… То есть давало более чем ясно понять, что готовы к диалогу и сотрудничеству. Но как долго это благожелательное отношение продлится? Вечно оно тянуться не может.
И не совсем понятно, почему собственно Климов не атакует их на идеологическом фронте.
«Разве что не хочет ссориться с теми большевиками, что уже заседают в избранных Советах?» — подумалось Сталину.
На севере так же относительно спокойно. Но Архангельск нейтрален ко всем, так уж получилось, что там с политической точки зрения — серая зона. Силы что там имеют вес присоединятся к победителю. Другое дело, что Архангельск как выход на мировой рынок крайне неудобен, ибо сильно зависит от времени года, так что даже в идеальных условиях, коих сейчас нет, все равно нужны иные маршруты как получения промышленных товаров, так и вывоза своей продукции.
Зато на юге и востоке — белые под предводительством Деникина и Дутова. Отрезали от Сибири и Дальнего Востока с выходом в Тихий океан. Пробиться сквозь них сейчас нет сил. Разве что повести масштабную мобилизацию, но это риск на который пока ЦК идти не решалось, так как могло в один момент уронить уровень поддержки власти местным населением, а оно тут имеет свои особенности и менталитет.
На западе нависает Свердлов прикрывающийся Лениным как знаменем, что готов в любой момент покарать «отщепенцев».
Еще дальше на западе от Чёрного до Белого моря верховодит Предводитель Климов.
Сталин только головой качнул и чуть злорадно улыбнулся. Этот тип, вернувшийся с Русским экспедиционным корпусом из Франции, спутал всем карты. Злорадность же относилась к пленению Троцкого, коего Сталин терпеть не мог, еще больше чем Свердлова, да и обида сказывалась, чего уж отрицать. Только перешел на сторону большевиков и тут же получил одну из верховных должностей. В то время как ему кинули должность по делам национальностей, по принципу: «на и отвяжись».