Последний император Ойкумены
Шрифт:
Дропад и его помощники помогли царственным гостям выбраться из экипажа и проводили по украшенной крупным жемчугом и янтарём золочёной лестнице в покои.
Покои размером с футбольное поле были украшены коврами, гобеленами и картинами с изображением подвигов Арнольда Великого и его инвалидной команды, по углам располагались скульптуры греческих богов с морским уклоном.
Возле алькова в алебастровых бассейнах мягко шептались фонтаны с прохладной и тёплой водой, красным и белым вином и «Буратино» для Леопольдика.
За виноградными листьями, перевитыми в виде готических букв «М» и «Ж», угадывались комнаты отдохновения. Нефритовые
Увидев это, Арнольд поклялся себе устроить в Аквилее такое же великолепие, ну, может быть, чуть попроще, без белого вина.
Через час гостей после ознакомления их с резиденцией пригласили на скромный ужин, составленный в основном из местных блюд, доселе не знакомых не только супруге, но даже и самому бывалому Арнольду.
Пока скромный, но весёлый ужин продолжался и продолжался, чайка Посейдон летел над островом по направлению к столице, и конца пути не было видно – недаром философ Платон намекал, что Атлантида побольше Африки будет.
– Чудеса! – снова прокрякал чайка-бог и опять устыдился. Он по-настоящему начал терять бесконечное терпение и луч, испускаемый игрушечной килькой, когда на горизонте уже в лучах луны показались золочёные крыши и купола города Золотых Врат.
«Видно, не только калитка у них золочёная!» – пробормотал себе под клюв Главный Моряк, который давненько не бывал в Атлантиде и не видал великолепия современной столицы.
Подлетев к городу, он снизил скорость и сразу понял, в каком месте принимают рыбий сигнал.
Это было неприметное здание из серого мрамора, крышу которого украшал десяток странных, похожих на гигантские морские швабры предметов.
– Антенны! – произнёс вполкряка Посейдон незнакомое слово, которое, вероятно, прилетело из воспоминаний о будущем.
Мягко опустившись на украшенный резьбой подоконник, замаскированный гроза морей заглянул инфракрасным взором в окно, заодно подключив излучение, которое через сотни лет откроет Вильгельм Рентген.
Через две стены он обнаружил комнату, уставленную металлическими ящиками, набитую какими-то шлангами, верёвками и людьми верхом на вращающихся седалищах.
К своему удивлению, небожитель (вернее, морежитель) на широкой стороне самого большого ящика углядел «прямой репортаж» из его собственного подводного дворца с участием Тритона, нескольких нереид, морских коней, командированных кузнецов, подводных садовников, мурен, дельфинов и даже жены Амфитриты.
Более того, эти легкомысленные «дайверы» вместо того, чтобы чинно сидеть на раковинах и болтать, потягивая экзотический напиток «чай» с обратной стороны поверхности моря, напялив на себя «чешую» сухокожих, лихо представляли сцены из жизни олимпийских богов, причём Амфитрита с бородой из водорослей изображала Зевса, а остальные его дочерей, сыновей, кентавров, химер и других доверенных лиц.
История была весёлой и занимательной: Зевс очень любил детей, причём любых видов и сочетаний – своих детей, детей других богов, детей людей, животных и даже рыб, детей богов и людей, богов и животных, людей и рыб и так далее. Причём чем меньше ребёнок от роду, тем заботливее к нему относился Зевс: закармливал амброзией, конфетами, сеном, сухим кормом
Самое удивительное, что управляла всем действом игрушечная килька! Она с неуловимой скоростью металась от одного актёра к другому и шептала что-то им в уши или отверстия, их заменяющие, то есть совмещала обязанности режиссера и суфлера.
«Лучше бы уж чернила осьминожьи пили, – подумал Посейдон, – чем лили воду на мельницу коварных атлантидовцев!»
После представления Посейдоновы домочадцы, не снимая сценических костюмов, спели на древнегреческом языке песню о лёгкой и весёлой жизни в Атлантиде, где все счастливы и поэтому ежедневно и ежечасно в храмах, на работе и дома благодарят великого морского бога Посейдона, их покровителя и владыку.
Услышав эту миленькую песню, Пося (так называли Главного Моряка только самые близкие друзья и семья) совсем запутался: он понял, что с помощью кильки-шпиона вся островная страна посредством невидимых лучей и железных ящиков, которые в будущем назовут телевизорами, смотрит, как кривляются его семья и домочадцы!
Но при этом они восхваляют великого Посейдона, и все «телезрители» плачут от восторга и почтения к нему. В задумчивости божественная чайка взлетела с подоконника, по птичьей привычке оставив там пометку, пахнущую нектаром и рыбьим жиром, и на автопилоте полетела с закрытыми глазами домой, на дно морское.
Император Арнольд Великий, его жена Агрипина и сын Леопольдик превосходно проводили отпуск. Они ходили на выставки, в кино, музеи, загорали на золотых пляжах, купались, ловили рыбу с палубы яхты, обедали в шикарных ресторанах с ананасами и мороженым на десерт, а по вечерам посещали театры и мюзик-холлы.
На концертных и театральных сценах шли представления по пьесам местных авторов, эпического и сатирического толка, освещавшие жизнь богов. Разумеется, про Посейдона и его славное семейство ставились только правдивые спектакли, в которых лучшие актёры и актрисы были счастливы представить своих добрых и справедливых покровителей.
Дропад несколько раз приводил Арнольда и Агрипину на весёлый спектакль о втором подвиге своего великого предка Геракла, в котором, как утверждает миф, он победил лернейскую гидру при некоторой помощи Иолая, своего личного водителя. На самом деле Геракл не победил, а покорил спортсменку из общества «Трудовые резервы» Гидру Тифоновну, чемпионку Греции по плаванью, на лицо прекрасную, злобную внутри.
Эта выдающаяся спортсменка плавала по Лернейскому озеру не хуже радужной форели. Древние греки и туристы толпами по утрам собирались на берегу, чтобы полюбоваться на прекрасную деву, которая казалась летящей над туманными водами в ореоле жемчужных брызг. Но близко к воде никто не отваживался подойти, чтобы не нарваться на трёхэтажную отповедь из самых заковыристых эллинских слов (хорошо хоть, что матерный лексикон вошёл в употребление гораздо позже, после Куликовской битвы – его изобрели одновременно русские и татарские ветераны, пытаясь подробно рассказать о подробностях сечи).