Последний император
Шрифт:
— Я потратил столько сил, а вы теперь не хотите со мной знаться! Хорошо же, я дойду до правительства республики и обвиню императора в подрывной деятельности против республики!
Жун Юань рассмеялся ему в лицо:
— Я советую тебе, брось это дело. Ведь все, что ты писал, по-прежнему хранится у императора!
Толстяку Фэю не оставалось ничего другого, как ретироваться.
Последние из этих людей исчезли в канун событий 18 сентября, то есть чуть позже признания северными милитаристами гоминьдановского правительства. Я перестал питать иллюзии в отношении их, и мои надежды были теперь связаны с другими.
Ограбление Дунлинских гробниц
1928 год явился для меня годом потрясений, он был полон и радостей, и печалей. В том году японский кабинет Танаки, заявив, что китайские войска не будут допущены на территорию Маньчжурии или Монголии, двинул войска в Цзинань, чтобы преградить путь армии Юга. Армии Чжан Цзолиня,
Не успевал я выслушать добрые вести от людей, связывающих меня с милитаристами, как тут же читал сообщения о дезертирстве и расстрелах тех, кто принес мне присягу. Я слышал, что и Южное, и Северное правительства Китая разорвали отношения с Советским Союзом, как это сделала Англия; гоминьдановцы в больших масштабах осуществляют чистку партии: "бурные паводки и дикие звери", о которых мне говорили Чжэн Сяосюй, Чэнь Баошэнь и японцы, не представляли уже для меня такой опасности. Но эти же люди утверждали, что опасность рядом, что повсюду действуют люди, ненавидящие меня; из газет я узнал о волнениях в провинции Гуандун. В это время Фэн Юйсян, которого я всегда считал экстремистом и красным, уже выступал в союзе с Чан Кайши и их армии двигались на Север вдоль Пекин-Ханькоуской железной дороги. Во второй половине 1928 года печальных известий стало еще больше: был убит Чжан Цзолинь, американский посланник способствовал установлению связей между Чжан Сю-эляном и Чан Кайши. Кроме всего этого, в том же году произошло потрясшее меня событие — ограбление Дунлинских императорских гробниц Сунь Дяньином.
Дунлинские гробницы находились в долине Малань уезда Цзуньхуа провинции Хэбэй. Это были усыпальницы императора Цяньлуна и императрицы Цы Си. Сунь Дяньин, бывший аферист и торговец опиумом, служил у Чжан Цзунчана сначала командиром дивизии, а затем корпуса. В 1927 году он стал командиром корпуса 41-й армии у Чан Кайши. В 1928 году Сунь Дяньин повел свои войска в долину Малань, где по заранее намеченному плану совершил ограбление гробниц. Предварительно объявив, что в этом районе будут проведены военные маневры, он блокировал ближайшие пути сообщения. Командир саперной дивизии Сун Цзыюй вместе с солдатами в течение трех дней и ночей очистил гробницы, захватив все находившиеся там драгоценности.
Цяньлун и Цы Си были самыми расточительными монархами Цинской династии. Как-то мне попалось описание их гробниц.
Тоннель, который вел к их гробницам, был облицован белым мрамором. К усыпальнице, построенной в форме восьмигранника, можно было пройти через четыре мраморные двери. На куполообразном потолке сверкали девять золотых драконов. Усыпальница занимала такую же площадь, что и дворцовая палата Чжунхэдянь в бывшем императорском дворце. Гроб и саркофаг императора Цяньлуна, сделанные из особой породы дерева, располагались над восьмигранным колодцем. Кроме слитков золота и серебра, а также золотой и серебряной похоронной утвари, все в гробницах было сделано из редчайших драгоценных камней. Все предметы, положенные в гробницу вместе с телом Цы Си, состояли из жемчуга, изумрудов и бриллиантов, а корона была сделана из тонких золотых нитей, украшенных крупными жемчужинами. Большие пионы на покрывале были вышиты жемчугом. На руке Цы Си находился браслет из сверкающих бриллиантов в виде большой хризантемы и шести маленьких цветов сливы, а в руке — изумрудный жезл в три дюйма, отгоняющий злых духов. Туфли на ногах были отделаны жемчугом. Кроме этого, в гробу лежало еще семнадцать связок бус из жемчуга в виде четок и несколько изумрудных браслетов. В гробнице Цяньлуна лежали каллиграфические надписи, картины, книги, мечи, орнаменты из яшмы, слоновой кости и кораллов, золотые статуи Будды и т. п. Предметы из шелка уже все истлели, так что ничего нельзя было разобрать.
Известие об ограблении Дунлинских гробниц потрясло меня больше, чем собственное изгнание из дворца. Это событие взволновало также членов императорской семьи и цинских ветеранов. Чэнь Баошэнь, Чжу Ифань, Чжэн Сяосюй, Ло Чжэньюй, Ху Сыюань, Вань Шэньши, Цзинь Фанчан, Юань Личжунь, Ян Чжунси, Те Лян, Юань Дахуа, Шэн Юнь и другие, к какой бы группировке они ни относились, — все поспешили выразить мне свое возмущение поведением солдат Чан Кайши. Из разных районов цинские ветераны присылали деньги на восстановление гробниц предков. В моей резиденции по их совету и распоряжению были установлены таблички духов Цяньлуна и Цы Си, а также столы для курительных свечей и перед ними постелены циновки, как это бывает на похоронах. Трижды в день совершались обряды. Вереницей шли ветераны; они кланялись, били челом и рыдали. Цинский дом и ветераны двора послали телеграммы Чан Кайши и Янь Сишаню — начальнику гарнизона Пекин-Тяньцзиньского района, а также в различные редакции газет с требованием наказать Сунь Дяньина и восстановить гробницы за счет властей. Поминальные таблички духов в моей резиденции было решено сохранить до тех пор, пока гробницы не будут восстановлены. Вначале правительство Чан Кайши с должным вниманием
— Не я буду потомком рода Айсинь Гиоро, если не отомщу!
В этот момент мне вспомнились слова, сказанные Пу Вэй, когда он впервые навестил меня в Тяньцзине: "Пока жив Пу Вэй, династия Цин не погибнет!" Я тогда тоже поклялся: "Пока я жив, династия Цин не погибнет!"
Желание осуществить реставрацию и отомстить усилилось еще больше. В те дни Чжэн Сяосюй и Ло Чжэньюй были самыми близкими мне людьми. Каждый исторический факт и каждое событие современности, о которых они рассказывали, вызывали у меня бурю негодования и укрепляли мою решимость мстить и реставрировать монархию. Однако обстановка с каждым днем ухудшалась. Виновных в грабеже преследовать перестали, ситуация в районе Пекина и Тяньцзиня полностью изменилась, а у новой власти уже не было таких старых друзей, как Дуань Цижуй и Ван Хуайцин. Мой отец не осмеливался дольше оставаться в Пекине, и вся наша семья переехала в Тяньцзинь, на территорию концессии. Брак между Сун Мэйлин — дочерью компрадора, служившего Англии и Америке, и Чан Кайши, бывшим биржевым маклером, показал всем, что за спиной Чан Кайши стояли более влиятельные силы, чем потерпевшие крах Дуань Цижуй, Чжан Цзолинь, Сунь Чуаньфан и У Пэйфу. Национальное правительство Чан Кайши было признано всеми странами, включая Японию; его сила и влияние были больше, чем у любого милитариста в прошлом. Я понял, что у меня весьма мрачные перспективы. При господстве такого честолюбца нечего было и думать о реставрации.
В душе я проклинал всех и вся. Меня охватила глубокая тоска, и я постоянно гадал, желая узнать судьбу правительства Чан Кайши и свою собственную судьбу. У меня получилось, что правительство Чан Кайши в 1932 году падет в результате измен. Конечно, если бы правительство Чан Кайши потерпело крах, возможно, это уменьшило бы мой гнев, однако я больше беспокоился за свою собственную судьбу и часто просил Жун Юаня составлять для меня гороскопы.
Маньчжурская династия Цин правила в Китае более двух с половиной столетий. В ХХ век страна вступила, живя по законам средневековья
В 1898 году императрица Цы Си (в центре) свергла с престола своего мужа, склонявшегося к проведению реформ
Антимонархические выступления подавлялись с исключительной жестокостью
Пу И исполнилось два года, когда по велению своей бабушки Цы Си он был возведен на трон. Регентом при государе-младенце стал его отец, князь Чунь
Запретный город — резиденция китайских императоров, где Пу И провел свое детство
Синьхайская революция 1911 — 1913 гг. свергла Цинскую династию, однако император и его свита продолжали жить в Запретном городе
Борьба за власть в новой республике развернулась между генералом Юань Шикаем, лидером милитаристов (слева), и Сунь Ятсеном, стоявшим на демократических позициях
В 1924 году Пу и был изгнан из запретного города и нашел себе пристанище в японской дипломатической миссии в Тяньцзине
Наставник Пу И — англичанин Джонстон. Благодаря ему Пу И в совершенстве овладел английским, научился играть в гольф и теннис и даже взял себе новое имя — Генри
В Тяньцзине Пу И с немногочисленной свитой отпраздновал свое двадцатилетие