Последний инженер

Шабарин Павел

— Ну что, гаденыши, кто хочет еще?! — завопила она в ярости, отвешивая пинок уже мертвому патриарху.

Выродки, одна половина которых была мертва, а вторая половина — прилично побита, держались в стороне.

— Я так и думала, — улыбнулась Гайка и обернулась к Бергу: — Как вы?

— Бывало и хуже, — ответил он ей улыбкой.

Инженер лежал на полу, а Мышка держала его голову на коленях.

Гайка вышла в коридор, совершенно спокойно подняла свой молот и вернулась обратно. Никто из выродков даже не осмелился шагнуть в ее сторону.

— Что с Артуром? — спросила девушка.

Берг был сильно ранен. Настолько,

что даже не мог встать. Гайке было тяжело оценить повреждения. Она лишь видела, что кровь уже пропитала его рубашку и образовала большое пятно на брюках. Все, что могла сейчас сделать Анна, это сдержать выродков.

— Тварь его не укусила, — констатировал Берг сквозь кашель, — просто откинула в сторону. Если он не сломал шею, то наш друг, скорее всего, жив.

— Это радует, — кивнула Гайка и покрепче перехватила молот. — Если бросок Питера его не прикончил, то и это не возьмет.

Выродки приободрились. По шипению, доносившемуся издалека, Анна поняла, что на подходе еще несколько патриархов.

Внезапно до ее ушей донеслось еще кое-что. Откуда-то из глубин станции летел дикий, просто нечеловеческий вопль, наполненный предсмертной болью. Гайка не успела понять, что происходит, но вдруг патриархи резко сменили направление своего движения — один из них попросту прополз на большой скорости мимо их двери, не обратив на пленников никакого внимания. Вслед за своими лидерами с места сорвались и выродки. Все, что успела услышать Гайка из того, что говорили патриархи, это единственное слово — «инкубатор». Меньше чем через минуту возле двери не было ни одного живого выродка. Что бы там ни происходило, это было явно важнее их троицы.

— Так, я помогу вам идти, — обратилась к Бергу Гайка, — а ты, Мышка, веди нас к выходу, хорошо?

Артур так и не понял, удалось ли ему открыть глаза. Тьма поглотила его полностью, и теперь уже не было разницы, открыты его веки или нет. Он все равно уже ничего не увидит. Может быть, у него сотрясение мозга и он ослеп — кто знает?

Ему было тесно. Всем телом Артур ощущал давление: что-то сжимало его ноги, что-то упиралось в спину. Было сложно даже понять, где верх, где низ. В дополнение ко всему, как будто этого было мало, сильная боль жгла тело изнутри. Не оставалось никаких сомнений: у него было сломано ребро. Имелись и другие травмы, порезы, гематомы, но они волновали его в меньшей степени. Если это только трещина в ребре и он сумеет наложить бандаж, все обойдется. Если же повреждения серьезней, то все может закончиться внутренним кровотечением и мучительной смертью.

Первые движения были робкими и принесли ему много боли. Аккуратно освободив зажатые конечности, он попытался оценить обстановку «на ощупь». Все получилось плохо — после падения он оказался в перекрытиях станции. Поскольку никакого света не брезжило, а он должен был просачиваться через пролом наверху, Артур предположил, что либо успел пролететь довольно большое расстояние, либо его завалило. В любом случае выбраться назад уже невозможно.

Инженер тщательно ощупал все более-менее крупные кабели и трубы вокруг себя и вскоре обнаружил подходящий. Это явно был коммуникационный кабель из стекловолокна. Таких кабелей на станции имелись миллионы, они соединяли между собой все системы.

Когда Артур наконец-то сумел понять, где верх, а где низ, он перевернулся и попытался ползти

вдоль кабеля. К своему величайшему удивлению, обнаружил, что это у него получается. Двигаясь вперед, он тщательно ощупывал каждый сантиметр кабеля и вскоре нашел то, что искал. Сетевую метку — едва заметную выпуклость на оплетке. Эти метки ставили по двум причинам. Во-первых, для того, чтобы можно было понять, к какой системе относится тот или иной кабель, а во-вторых, для того, чтобы помочь инженеру, заблудившемуся в коммуникациях. На лице Артура появилась улыбка. Он понял, что до сих пор прекрасно помнит, как его готовили к такой ситуации, как учили ориентироваться и со светом, и без него. А он тогда удивлялся: «Зачем это мне, я ведь буду спускать станции с орбиты, а не ползать по их кишкам!» Как оказалось, не все, чему его учили, настолько бесполезно, как он думал в те годы.

Так, судя по отметкам, это был один из сервисных кабелей, он напрямую соединялся с центральным каналом, а значит, вел к центральной шахте одной из станций модуля. Добравшись туда, Артур смог бы попасть куда угодно.

Он сделал короткую паузу, перевел дух и затем снова начал ползти вперед. Нужно было торопиться, возможно, от этого зависели жизни его друзей.

— И где мы теперь? — с нарастающим гневом спросила Гайка у Мышки.

— Знаю… — Мышка бегло осмотрелась по сторонам, затем добавила: — Нет.

— То есть ты не в курсе, где мы? — Гайка буквально кипела от злости.

— Да, — коротко, без всяких эмоций ответила Мышка.

Если бы не Берг, висевший у нее на плече, Гайка наверняка отвесила бы девчонке подзатыльник. Куда она их завела? Если от своей комнаты-тюрьмы они еще как-то смогли бы добраться до выхода, то теперь окончательно заблудились. И Берг, и Гайка свято верили, что Мышка местная и хорошо знает запутанные коридоры станции. Как оказалось, они были неправы.

Гайка хотела сказать девчонке что-то очень неласковое, но та вовремя убежала в сторону, осматривать какую-то огромную дверь, не к месту торчащую прямо посреди обычного коридора. Похоже, у них наметился привал. Как раз вовремя — Бергу становилось хуже.

— Как вы? — спросила Гайка, прислонив его к стене.

— Нормально, — соврал он в ответ.

Его торс был перевязан, на ногу наложен жгут. Но если в самое ближайшее время не обработать раны нормально (у Гайки не было в этом никаких сомнений!), Берг умрет. Хотя по нему этого и нельзя было сказать, инженер испытывал ужасную боль.

Берг, похоже, понял, о чем думает Гайка, и улыбнулся ей.

— У меня еще почти сутки в запасе, тебе не стоит переживать, — снова соврал он, — все будет хо…

Его перебил шум. Та самая дверь, которую убежала осматривать Мышка, вдруг начала открываться со скрежетом и оглушительным скрипом.

— Нечаянно! — завопила Мышка, закрывая свои большие ушки лапками. — Больно!

Всем остальным этот звук был просто неприятен, но она с ее по-звериному расширенным диапазоном слуха, похоже, испытывала от него физические страдания. Вероятней всего, каждый выродок на станции теперь знал, где они. Великолепно!

Когда дверь наконец открылась, за ней Гайка увидела внушительных размеров ангар. Сквозь темноту, царившую внутри, девушка смогла различить знакомые очертания — машины. Это был гараж. Гайка почувствовала, что готова расцеловать свою непутевую проводницу.