Последний из Драконьих Владык
Шрифт:
– Так же хорошо, как придумал в этот раз?
– Даже куда лучше, пожалуй. Я умею действовать осмотрительно, осторожно, эффективно, ради нашего общего блага. У меня нет ни малейших тлетворных амбиций. Все, что я делаю, я делаю ради Дейдры и свободы населяющих ее народов. Я не хочу устанавливать собственное владычество – лишь остановить тех, кто ослеплен безудержным честолюбием. Я творю зло, но это не доставляет мне никакой радости. Только так мы сможем победить, а не бесславно погибнуть. Я все просчитал. Вы на моей стороне?
Патрик тоже опустил свой клинок. Он не мог отрицать, что предложенный Аматрисом план крайне разумен. Дядя, кстати, подозрительно затих. Попытался
До сих пор Патрик не имел ни малейшего представления, что станет делать, когда доберется в Гвенхейд. Капитан Дирхейл не выдвинул никаких сколько-нибудь дельных предложений – а по большому счету, даже и не старался ничего придумать. Делвин надеялся, что дальше все сложится как-нибудь само собой. Может, генерал Марлин поможет, а возможно, сам Патрик сумеет объединить страну против Кледвина. Извернется, постарается, отыщет единственно верный спасительный путь.
«Правда, из меня крайне паршивый спаситель. Мальчишка проделал долгий и опасный путь, теряя сослуживцев, проливая пот и кровь, надеясь встретить героя – вот только никакого героя не отыскал. Они вообще только в книжках бывают. Дирхейлу встретился спившийся неудачник, всегда приносивший лишь смерти и кровь. Разрушенный Барзерон запомнил мое имя, и это не имя героя. Я даже единственный свой корабль не смог уберечь – как мне спасти целый мир?»
Выстояв под обрушившимся на них обстрелом, корабли Алгернской империи вступали в наргондскую гавань. Каннонада, развернутая защитниками города, начала затихать. Поток пламени, до того неистовавший в порту, переключился на форт Нигредо, испепеляя собравшихся возле орудий солдат. Несколько башен треснули и обрушились, низвергаясь в беспокойные воды водопадом огромных каменных глыб. Лишенные командования и поддержки волшебников, бойцы отступали, оставляя позиции – либо встречали неминуемую смерть.
Небо продолжало буйствовать – но на обзорной площадке форта Альбедо, по гранитным плитам которой струилась, ничем не сдерживаемая, кровь десятков убитых Аматрисом чародеев и офицеров, воцарилась странная гулкая тишина. Такое спокойствие возникает, наверно, в самой сердцевине смерча. Кеган Аматрис стоял молча, не шевелясь. Молчали также Делвин и Марта, Астрид и Боб, Луис Кельвин – готовые выслушать, что скажет Патрик, ставший, похоже, наконец предводителем их маленького, изможденного отряда. Товарищи, которым граф Телфрин едва научился доверять, но которые дрались на его стороне столь же яростно и отчаянно, как те, прежние друзья, погибшие по его вине. Они ждали, оставив в кои-то веки разногласия, споры и прения, держа наготове клинки, пистолеты и силовые посохи, готовые по малейшему его слову снова вступить в бой.
«Им достался плохой командир, недостойный никакого доверия».
Взгляды жгли, буравили, сделались совершенно нестерпимы. Хотелось убежать и спрятаться, напиться до беспамятства, до крика, до слез. Закрыться от свалившегося на плечи невыносимого и тяжкого мира, потеряться в безвестности, остаться бесславным и забытым, никого и ничего не достойным, и абсолютно ничего не помнить. Ни сожженных дотла городов, ни обломков любимого фрегата, тонущих в темной воде, ни мертвых товарищей, обступивших кольцом в королевстве смерти, ни отчаянного выражения на лице Марты Доннер.
Слова слетали с губ и казались незнакомыми и чужими:
– Полагаю, мы продолжим наше сотрудничество, господин Тревор.
– Рад, что здравый рассудок, кажется,
– Вы не можете так поступить, граф Телфрин! – крикнула Марта.
– Да чтоб вас разорвало! – сплюнул Делвин, кинулся к Аматрису, замахнувшись мечом – и вновь, как и тогда, наткнулся на выставленную Принцем Пламени магическую защиту. Движение таинственного колдовского клинка постепенно замедлилось, а сам капитан Дирхейл сбился с шага, хотя и не остановился вовсе. Он боролся, столкнувшись с враждебной магией, подобно тому, как жук трепещет крыльями, стараясь не увязнуть с концами в загустевающей на глазах древесной смоле. Его клинок все еще продвигался вперед – но теперь уже совсем неспешно, а до Аматриса оставалось еще несколько шагов. С таким же успехом до него могло оставаться несколько миль.
Кельвин и Боб опять выстрелили, но энергия силовых разрядов, выпущенных магическими жезлами, не причинила вреда их противнику, вокруг которого на миг вспыхнул и снова погас защитный экран. Аматрис рассмеялся. С губ Альфонсо Мервани срывался дикий, гортанный, отвратительный смех, и слышать его было противно и больно. Астрид смотрела на Патрика, изумленная и не верящая, что граф Телфрин только что предал город, которому многие годы верой и правдой служил. Луис тоже поглядел на бывшего капитана и торопливо отвел глаза.
Наверно, Принц Пламени все же устал. Он потратил немало сил, сотворив заклинание, убившие сразу полсотни человек; уворачиваясь от ударов и выстрелов, сделанных товарищами Патрика; пытаясь остановить продвижение Делвина – а тот старался изо всех отпущенных ему сил, пытаясь дотянуться до Аматриса. По лицу капитана Дирхейла, искаженному от натуги, градом катился пот, а письмена на его клинке сияли светом сотни костров. Аматрису достался упорный, упрямый, не привыкший отступать ни перед какими препятствиями противник, немного даже смешной и немыслимо страшный в своей упертости – и древний маг, некогда ввергший Дейдру во тьму, как только мог старался ему помешать. Скорее всего именно поэтому он сделался менее внимательным, нежели обычно.
Патрик Телфрин развернулся – и бросил кинжал, вложив в бросок все отпущенные ему мастерство и ловкость. Когда-то Луис как следует натаскал его в этом искусстве. Кинжал стальной рыбкой сверкнул в воздухе – и вонзился в плечо Альфонсо Мервани, старому другу Патрика, грандгерцогу Вольного города Наргонда и верховному сюзерену Мантельских островов. Принц Пламени отчаянно взмахнул чужими руками, вскрикнул и пошатнулся, выдирая из раны кинжал. В тот же миг рухнули выставленные им чары. Делвин Дирхейл оказался совсем рядом – и вонзил меч в грудь Альфонсо. Аматрис вскрикнул, когда Делвин, рыча от ярости, насаживал его на клинок. Меч пробил грудную клетку, пронзил сердце, весь в кровавой пленке вырвался из спины. Аматрис, умирая, блевал Дирхейлу кровью в лицо, а тот стоял, не отворачиваясь и не отступая, и до упора прокручивал в ране клинок. Действительно крайне упрямый молодой человек.
Патрик уронил шпагу и закричал – отчаянно, безумно, срывая горло до хрипа. Он никогда не желал подобного исхода для всей этой истории, но некоторые вещи случаются будто сами собой, непрошенные и нежданные, и с ними совершенно нельзя ничего поделать. Беспорядочные мысли пчелиным роем метались в мозгу. «Наверно, все изначально пошло совсем неправильно. Наверно, мне стоило погибнуть от руки Клауса Герстера или сдаться дяде Кледвину на его сомнительную милость. Иоганн Тернер, Бартоломью Дрейк, Карло Варлони, а теперь еще и человек, не отвернувшийся от меня, когда отвернулись все остальные. Лучше бы я не рождался на свет».