Последний из Мраксов

E.Godz

– Кажется, мы с Блейзом отмечали это событие пражским яичным ликером. У нас больше ни на что не было денег.

– Не было денег? – не поняла Лукреция. Ей казалось, что лорд Певерелл родился с золотой ложкой во рту, что было не такой уж и неправдой. Она не могла себе представить, что когда-то хозяин прекрасного поместья, где они встречали Рождество, считал последние монетки в собственном кармане.

– Оу, ну я, так скажем, оказался в то время примерно в такой же ситуации, что и Регулус после разрыва с Миллисент, – со смешком пояснил Гарри. – Только заботливого брата у

меня не было.

– Хей, Марволо, а что ты сделаешь сначала, как только станешь совершеннолетним? – хитро поинтересовалась Вальбурга. Она была счастлива от присутствия Ричарда, на робкие прикосновения которого к ее рукам и лицу взрослые старательно не обращали внимания, и опьянена пуншем, как и все присутствующие.

Первое, что сделал Марволо, став совершеннолетним, то есть официально выйдя из-под опеки лорда Найджелуса Певерелла, в присутствии собравшихся на праздники гостей, с полным правом на свободный выбор поцеловал Гарри в губы.

Глава 36

Гарри долго сердился на жениха за тот поцелуй при свидетелях, но это не мешало ему серьезно тревожиться. Он волновался за Марволо, сходя с ума при мысли о том, кого Дамблдор мог послать за ним. Что, если это окажется Аластор Грюм? Тогда не будет никаких переговоров. Убедить в чем-то Аластора невозможно, и он не станет думать дважды, прежде чем воспользуется смертельным проклятием. Кто-то из рядовых членов Ордена был бы предпочтительнее. А что, если это действительно кто-то из его друзей? От осознания, что он снова может увидеть Рона и Гермиону, с которыми мысленно навсегда простился еще лет десять назад, хотя искренне любил их, внутри сжималась горячая пружина.

Однако постоянно нервничать невозможно. Поттер исхудал, под глазами его залегли темные тени. Он плохо спал ночами, стал неулыбчивым и рассеянным. Том никак не мог успокоить его, и внимательно следил, чтобы опекун не сорвался в очередной приступ опять, а так же не злоупотреблял успокоительным. Так длилось около двух месяцев, после чего у Певерелла случилась ужасная истерика со слезами и битьем посуды, которая неожиданно сгладила углы. Гарри немного оправился и перестал изводить себя. Конечно, проблема никуда не ушла, но Том покорно соблюдал все правила безопасности, которые они придумали, и этого было вполне достаточно.

В марте лесник сообщил Диппету, что в Запретном лесу живут какие-то люди. Прошлый раз такие жители обошлись аврорату в несколько лучших бойцов, поэтому лес был по возможности проверен министерством, впрочем, никого не нашли, так что Хогвартс просто отрезали от леса чередой сложных заклинаний. Взволнованный Гарри предложил воспитаннику бросить школу и запереться безопасном поместье. Том решительно отказался. У него не было желания сидеть в четырех стенах неопределенный срок. В конце концов, у него были свои амбиции! А угроза от гостей представлялась весьма смутно.

В целом эти месяцы мало чем отличались от обычной школьной жизни. Студенты неохотно начинали готовиться к приближающимся экзаменам. Слизнорт все также созывал любимых студентов на вечерние посиделки. Летели по коридорам школы шепотки

о войне и сплетни о любовных интрижках. Клуб Вальпургиевых Рыцарей полным составом был усажен Томом за учебники. Сам лидер новой организации усердно занимался освоением нового для себя искусства – окклюменции и легилименции. Ему никак не удавалось научиться проникать в чужой разум мягко и незаметно, как Гарри. Зато к защите оказался явный талант, Поттер, иногда проверяющий его успехи, не всегда мог взломать мысли воспитанника. Впрочем, проникнуть в разум опекуна Тому тоже ни разу не удалось, хотя Поттер не предпринимал видимых мер по ограждению сознания. Однажды Мракс не выдержал и спросил:

– Тут ведь какой-то секрет, верно? Почему проникнуть в твой разум так сложно?

Гарри в ответ засмеялся и пояснил.

– Дело в том, что в моем прошлом у меня был постоянный ментальный контакт с Томом Реддлом. Когда я сбежал из Хогвартса, мне пришлось здорово потрудиться, чтобы раз и навсегда отрезать свое сознание от его. Я чуть не свихнулся тогда, потому что моя аллергия свирепствовала вовсю, однако своего все же добился.

– Иначе говоря, в твой разум может проникнуть любой, кроме меня? – вскинул брови Мракс.

– Не любой, хоть это было сложно, но окклюменцию я изучил. Если кто-то и может взломать все мои защиты, то это Дамблдор, и то ему придется хорошенько постараться, – не без гордости за себя ответил Гарри.

В конце апреля Вальбурга и Ричард наконец разругались, ко всеобщему облегчению, причиной ссоры стал друг юного Поттера Сэм, который был магглорожденным и для Вальбурги являлся человеком третьего сорта. Так уж была воспитана Блек. Девушка впервые в жизни впала в ужаснейшую депрессию, не ожидавшие от нее такого, друзья не знали, что предпринять. От знакомых гриффиндорцев удалось узнать, что Поттер чувствует себя не лучше. Однако тихо тлевшее недовольство гриффиндорцев и слизеринцев друг другом вспыхнуло с новой силой, спровоцировав несколько тайных дуэлей, публичных драк и противостояние на уроках. Со всем этим Том, конечно, боролся, и весьма успешно, но неожиданно у него у самого появились проблемы.

Придя однажды в покои своего опекуна на полчаса раньше оговоренного срока, Том застал Гарри на диване в обнимку с Долоховым. Оба молодых человека были встрепаны, веселы, а их щеки отчаянно раскраснелись. Тому хватило нескольких мгновений, чтобы придти в ярость. Выброс его стихийной магии разбил все стеклянное в помещении, начиная с чернильницы и заканчивая окнами. Ножки кресел и диванов подломились. А Тони швырнуло к стене, хорошенько приложившись об которую головой, Долохов мгновенно потерял сознание.

– Марволо, ты что? – удивился Гарри и, увидев ледяное спокойствие на лице воспитанника и горящие яростью глаза, поспешил пояснить. – Ты не так понял, мы просто дурачились.

Молодой лорд беспечно пожал плечами, убрал с лица непослушную прядку волос и хотел было подойти к Антонину, чтобы оказать ему помощь, но Мракс зло оборвал его.

– Если тебе так необходимо с кем-то обниматься, ты мог бы позвать меня.

– Успокойся, мы с Тони просто друзья. Подрались в шутку и только.