Последний из Мраксов
Шрифт:
– В той моей жизни был один человек, которого я очень-очень любил. Больше всех на свете.
– Блейз.
– Нет. Не так. Я любил его как отца, как старшего брата, возможно. Мой крестный Сириус. Мы не могли часто общаться, но каждая встреча от этого была еще более сладкой, – опекун улыбнулся, но тут же выражение лица снова стало печальным. – Когда мне было пятнадцать, его убили. По моей вине. Это было одной из причин пробуждения крови Певереллов. Так одиноко и страшно мне никогда прежде не было. Хотелось умереть вместе с ним, но я не смог.
Молодой лорд замолчал, вспоминая.
–
– Не догадаешься сам, моя умничка, из какой семьи был Сириус? – предложил опекун.
– Блек?
– Угум. Сириус Орион Блек.
– И его родители?..
–
– Орион и Вальбурга Блеки.
– Вальбурга была замужем за Орионом? – не веря, переспросил Мракс.
– Она будет за ним замужем и теперь. Только, наверное, ей не стоит знать о том, что ее родители уже все решили.
– Я подумаю. Рассказывай дальше.
– Сириус очень на Регулуса похож. И внешностью, и характером. Я был бы счастлив быть Регу другом, но он хотел большего и я, не раздумывая о последствиях, дал ему больше. Дурак. Теперь он вовсе не хочет видеть меня.
– Я думаю, он простит, – вздохнул Том. Они снова замолчали, обдумывая каждый свое. – Най, человек, убивший твоего крестного. Это тоже был я?
Неожиданно нарушившие тишину слова заставили вздрогнуть. Гарри выгнулся, пытаясь заглянуть в лицо отвернувшемуся парнишке.
– Что за ерунда? Убил? Тоже?
– Это я отправил тебя сюда, убил твоих родителей, убил Блейза. Я говорю это на основании твоих слов. У меня отличная память, и я умею делать выводы.
– Это был не ты, – резко возразил Певерелл. – Тебе четырнадцать и сейчас 1940 год, твои слова.
– Но тем не менее…
– Нет, – твердо ответил опекун. – Это была очередная его попытка убить меня, это верно. Но его даже не было рядом, когда крестный умер.
– Ясно. У меня есть еще вопрос.
– Давай.
– Ты назвал меня Томом Реддлом в бреду. Почему не Марволо?
– Ты же хвастался, что умеешь мыслить логически, – фыркнул Най. – Представь себе, в том прошлом меня не было. Что из этого следует?
После секундного размышления Том зажмурился, словно от боли.
– Никто не забрал меня из приюта, так? Но в Хогвартс я, видимо, все-таки пошел.
– И был лучшим учеником, не сомневайся, – попытался утешить его старший волшебник.
– Надо же, даже имя… Даже моим именем я обязан тебе, – прошептал Том.
– Эй, успокойся, – улыбнулся Гарри. Он протянул руки и притянул к себе голову Тома, так что их лица оказались напротив друг друга. – Ты собирался утешать меня, а сам готовишься зарыдать. Своим именем ты обязан своей матери, а не мне. Я бы придумал что-нибудь попроще.
Он задумался на мгновение, а потом чуть приподнялся и поцеловал Марволо. Сначала поцелуй был легким касанием и непонятно, кто первым сильнее подался вперед и приоткрыл рот.
Глава 22
– Марволо! – Вальбурга тряхнула друга за плечо и помахала перед ним учебником по трансфигурации. – Ума не приложу, как ты будешь сдавать экзамены. Ты даже не готовишься!
– Если хорошо учиться весь
– Послушайте, – тяжело вздохнула Блек. – Мне одной это кажется странным? Марволо Мракс сидит перед стопкой чудненьких пыльных фолиантов и смотрит в окно! О, Мерлин всемогущий, да он даже в Хогсмиде читает!
– У вас дома, наверное, не все в порядке? – предположил Игнатиус, толкая Тома в бок. – Лорд Найджелус хорошо себя чувствует?
– Все хорошо, – ответил тот. Когда он, наконец, был отправлен обратно в школу, дома действительно не происходило ничего ужасного. Най пришел в себя и собирался серьезно заняться какими-то «неотложными делами во Франции», теперь мальчик не сомневался, что в случае необходимости его немедленно вызовут в поместье для оказания первой помощи опекуну.
Однако было кое-что, что серьезно отвлекало Тома от занятий. Тот самый поцелуй, который из утешительного нежного и невесомого быстро перешел в страстный и жадный. Наследник Мракс помнил, как вывернулся и в мгновение ока оказался лежащим на постели. Это было чудесно – прижиматься к Наю всем телом, гладить его шею, путаться пальцами в его волосах, ощущать его руки на своей талии, придвигающие его все ближе и ближе. Том был возбужден так сильно, как никогда прежде. Трусы оказались вдруг невероятно тесными, и он подумал, что сейчас кончит прямо в белье, стоит лишь немного потереться бедрами о что-нибудь. И эта мысль внезапно отрезвила его. Ведь на самом деле они не собирались зайти так далеко? Том точно не собирался! Он прервал поцелуй и соскочил с постели. Дышать было тяжело, внизу живота тянуло, а опекун выглядел настолько соблазнительно с вспухшими от поцелуев губами, встрепанными волосами и с задравшейся до колен мантией, что Мраксу самому казалось чудом, как он смог себя заставить выбраться из постели.
– Я не могу. Пожалуйста, извини, но я не могу, – пробормотал Том, глядя Наю в глаза. Он ожидал в ответ упреков, насмешек, чего угодно, но не того, что услышал:
– Все нормально. Это мне стоило извиниться. Мы утешили друг друга, а это главное, да?
Единственное, что Том мог ответить, это четкое и искреннее «спасибо». За имя, за новую жизнь, за привязанность.
Но теперь ему казалось невероятной глупостью, что он отступил в такой решительный момент. Если бы они пошли дальше, Том был уверен, сейчас он мог уже с полной уверенностью называть Найджелуса своим. Впрочем, что сделано, то сделано, об этом уже поздно было сокрушаться, просто Том принял произошедшее к сведению. Приближались каникулы, и это был его шанс.
Впрочем, об экзаменах тоже следовало подумать. В конце прошлого года он выбрал для изучения несколько больше дополнительных дисциплин, чем другие ученики. Ему просто хотелось попробовать себя во всем, узнать, что ему ближе. Учиться не стало сложнее, но, например, от прорицания он собирался в следующем году отказаться. Однако экзаменационная оценка этого года все равно должна была попасть в табель, поэтому заучиванием билетов пренебрегать не стоило. Вальбурга была права.
***