Последний из Рода
Шрифт:
Огненный серпантин окружил ее и Княгиня исчезла…
Я тяжело вздохнул и, подхватив сумку, постарался вспомнить, в какой стороне хижина. Опасно возвращаться, но я оставил там саблю… Я должен ее забрать.
Каждому Воину нужно его Оружие.
Нара
Едва он ушел, как мои слезы высохли. Тиан… нет. Я не могу! Это еще страшнее, чем в тот раз, когда я сбежала с постоялого двора, навстречу судьбе. Нет. Он — моя судьба. Нет. Судьбы
Я боялась, содрогалась от рыданий, от отвращения и ужаса. Мой, мой человек стал… этим?! Он впустил в себя Огнь, превратился в Осеннюю Душу еще при жизни. За что?! О, Ткачиха, за что мне такое горе? Такой ужас?
Он ушел. Я была рада этому. Я, которая жива только потому, что он жив, была рада, когда мой человек оставил меня. Я не могу его видеть. Не могу забыть. Забыть. Взгляд этого… этого существа. О, Хаос! Презрение, безразличие… желание. Почему?! Я никогда еще не слышала, чтобы Огненные Души интересовались чем-то, кроме убийства. О, Хаос!
Я и не помню, что кричала. Какое мне дело до этой девчонки? Станет она Воином, не станет… Ее путь все равно привел бы в Огнь, но тогда, когда Огненный Воин вернулся со спасенным и тут же проклятым им ребенком, меня охватила ярость. А Тиан еще говорил «не женское дело»! Как можно решать за человека его судьбу? Как можно закреплять решение такого юного создания своей меткой?
Я его ненавидела. Все, что сделал Огненный Воин, каждое его действие, каждый шаг, каждую мысль. Я хотела бы умереть, но не быть спасенной… так.
— Тетя, а куда дядя пошел? — оборвал мои мысли детский голосок. Ну и ребенок! Ее чуть не убили, а она ведет себя как ни в чем не бывало. Бодра, весела. Мне бы такой характер. Хоть и Воин, а характер у нее солнечный. Я улыбнулась. Не очень весело, но как уж получилось. Поспешила утереть слезы.
— Не знаю, Дитя. Спасибо тебе.
Девочка не обратила внимания на мою благодарность. А ведь она вернула моему человеку рассудок, вернула ему… его. А еще избавила меня от побоев… и этого я Тиану тоже не прощу! Пусть это был не совсем он, но ведь смог! Смог же!
— Меня зовут Нера Воин! — гордо заявила девчонка. Я улыбнулась уже искренней.
— Тогда у нас имена похожие получаются, Дитя. Я Нара… Нара Плакальщица.
— Рева? — с сомнением спросила Нера.
— Плакальщица, ребенок. Вы, Воины, уходите на битву, в Огнь, а ваши родные, близкие — они ждут. И плачут. Не стыдно плакать, если плачешь о ком-то.
Девочка меня не понимала. Воину не понять чужого горя, Огнь выжигает в них сострадание.
— А ты о ком плачешь?
— Обо всех, Дитя, обо всех.
— О нем тоже? — показала девочка куда-то в сторону.
— Что?
— Дяде Вару плохо, — ткнула пальцем девчонка.
— И ты молчала?!
Крестьянин бодрился, когда в него только попал арбалетный болт — он не чувствовал боли из-за
— Госпожа? — поднял Дор на меня глаза. — Вы можете помочь?
Чем я помогу? Я ведь ничего не умею!
— Как вас зовут? Вар? Вы меня слышите? Сможете дойти до деревни? А встать?
Человек кивнул, но глаза у него уже помутились от боли и слабости.
Надо извлечь болт и перевязать рану.
— В деревне есть знахарка?
Мальчишка едва не плакал.
— Не реви! Я спрашиваю — есть в деревне знахарка? Будет кому о нем позаботься?
— Есть, тетя Нара, — влезла девочка.
И на том спасибо. Остановить бы кровь у раненого. Но как? Чем?
Я позвала — как тогда, на постоялом дворе — без слов. Здесь они повиновались с еще большей неохотой, чем в помещении. Какое там плести паутины, когда осень к концу подходит, и мухи давно не летают?! Я звала, звала, звала. Они откликнулись.
— Ой! Тетя Нара, смотри, паук! Смотри!
— Не трогай его, Дитя. Он пришел нам помочь.
— Как это, тетя Нара?
— Увидишь.
Из обрывков моих сведений о людях выплыло знание: паутиной можно остановить кровь. И вообще, прикладывать ее к ране чрезвычайно полезно. Дети пораженно замерли, когда пауки выполнили свою работу и убежали, а я кое-как сложила сплетенную ими сеть и осторожно пристроила к ране.
— Дор, ты уже почти взрослый. Помоги отцу подняться, идем.
Вместе мы подняли раненого на ноги, он тяжело оперся на мальчика и на меня. По уму, надо было бы сделать носилки… но перепуганный паренек и слабая девушка не утащат вдвоем тяжелого мужчину.
— Пожалуйста, постарайтесь. Вы придете в деревню, и вам помогут. Прошу вас.
Не помню, какую ерунду я несла, крестьянин меня едва слышал. Каюсь, я встала так, чтобы не запачкаться чужой кровью. Помощь помощью, а плащ мне вряд ли отстирают. Бедняга Дор изо всех сил старался не тревожить рану.
— Тетя Нара! — пронзительным голосом завопила девчонка. — Я тоже хочу помочь!
— Тут троим нет места. Лучше веди домой и не путайся под ногами. — Я невольно копировала Тиана… ох.
— Топор, — с трудом проговорил Вар. — Хороший… в хозяйстве…
— Вот ваш топор, дядя Вар! — тут же откликнулась девочка, вытаскивая откуда-то сбоку тяжелый колун. — Я понесу его, можно?
Я пожала плечами. Мне было трудно даже стоять под весом тяжело опирающегося на меня мужчины, мысль о том, как мы сейчас потащимся по неровной тропинке до самой деревни, вселяла ужас. Я не дойду! Я не выдержу!