Последний континент
Шрифт:
С этими словами Мирлена удалилась в свою комнату.
Тем временем Кимри устраивался в отведенной ему каморке. Сначала он собирался навестить марсиан и проверить, все ли их устраивает. Но потом подумал, что они наверняка захотят поговорить между собой, в любом случае, они могут позвать его с помощью сигнального электрического звонка.
Он взглянул на приготовленную для него еду, и почувствовал, что страшно голоден. Едва он притронулся к холодному мясу, как в дверь постучали. На пороге стоял одетый в желтое одеяние юный жрец.
–
– Аминь, - отвечал Кимри, поднимаясь на ноги.
– Не помню уж, когда мне предлагали такую еду. Подчиняюсь приказу короля.
Он вышел из каморки и направился в покои марсиан. Когда он оказался в комнате Мирлены, она заперла за ним дверь, а на его вопросительный взгляд ответила:
– Мне не хотелось бы, чтобы нам помешали. Мои спутники, хоть и устали, не спокойны. Они не доверяют тебе, Кимри, и...
– она замялась, им не понравится, застань они нас вдвоем.
Кимри улыбнулся.
– Но теперь мы находимся в моей стране, и я не боюсь, что это им не понравится. Чего ты хотела от меня?
– Общения, помощи, информации.
Кимри удивился.
– Общения? Разве тебе не хватает общения с твоими товарищами?
– Мне нужно другое, - прервала Мирлена его. Она указала на накрытый стол.
– Похоже, что это вкусно, но мне всего не съесть. Ты не составишь компанию?
Кимри все понял.
– Вряд ли еда отравлена. Если королю угодно казнить, у него есть другие способы.
– Я об этом и не думала. Еда может оказаться непривычной для моего желудка - это единственное, чего я боюсь. Разлей же вино. Налей мне столько, сколько налил бы равной себе женщине. А потом скажи, что мне попробовать сначала.
Мирлену устроилась на широком диване, а Кимри разливал вино и рассказывал о грушах и яблоках, ананасах и холодной говядине. Мирлена попробовала темно-красного густого вина и почувствовала, как по ее телу пробежала волна живительного тепла. Кимри показал ей, как пользоваться различными соусами, придававшими мясу особый вкус.
В сервировке стола отсутствовали ножи и вилки, но зато были салфетки и чаши для омывания рук. Мирлена смотрела, как ел Кимри, и подражала ему.
Вино показалось ей эликсиром жизни. С каждым глотком она ощущала, как тело ее наполняется новой энергией. Она не чувствовала опьянения, просто усталость и напряжение как бы растворялись в густом, как кровь, напитке, разум прояснялся и ей начало казаться, что вот-вот она поймет нечто, до сих пор от нее ускользавшее.
– Что это за вино?
Кимри снова приложил кубок к губам.
– Тебе и твоим спутникам оказана великая честь. Это собственное вино короля, его приготовляют из очень редкой ягоды линг и давленных муравьев. Этим занимаются особые жрецы в винных подвалах храма.
Боль в мускулах, мучившая Мирлену весь день, внезапно прошла. Она поняла, что даже на Земле сможет танцевать без всякого труда.
– Да, меня оно оживило, - сказала Мирлена.
– Здесь, в вашем мире, Кимри, мое тело весит намного больше, чем на Марсе. Вот почему всем нам, очень сильным у себя дома людям, так тяжело приходится на Земле. То, что для тебя не составляет ни малейшего труда, требует от нас больших усилий.
Она улыбнулась.
– Если мы когда-нибудь построим здесь базу, нам придется уговорить тебя и твоих соплеменников выполнять за нас тяжелые работы.
Внезапно до нее дошел скрытый смысл сказанного, и улыбка исчезла с ее лица.
Кимри поднял на нее глаза.
– Ты полагаешь, что люди белой расы с готовностью станут рабами черных пришельцев?
– Я не это хотела сказать.
– Возможно, но другие хотят именно этого. Разве Корд Венгель не хочет превратить нас в рабов? Я думаю, таких людей среди вас много. Что ж, если этого хочет Готфред...
– Девай не будем говорить об этом, - сказала она.
– Мы столкнемся с этой проблемой через много лет.
– Тем лучше. У нас, жителей Ной Лантиса, будет время оценить опасность и подготовиться к ней.
Он улыбнулся.
– Даже всемогущим марсианам цена рабов может показаться слишком высокой.
Мирлена отпила еще глоток вина, тщетно пытаясь вернуть безмятежную радость, охватывавшую ее всего несколько минут назад.
– Мне хочется спросить тебя кое о чем, Кимри. Это для меня очень важно. Я хочу знать, как ты на самом деле относишься к черной коже и к нам, чернокожим?
Он был явно обескуражен и ответил не сразу:
– Они мне кажутся очень странными.
Она почувствовала разочарование.
– И это все, что ты испытываешь?
– Нет, не все... Сначала мне было очень страшно. Потом, пока я находился в плену у вас на корабле, страх превратился в ненависть. Я ненавидел широкие скулы, плоские лица, толстые губы, ваши странные голоса, даже ваш необычный запах. Но ненависть либо сводит с ума, либо пожирает самое себя. Я понял, что белый человек с тонкими губами, горбатым носом и бледной кожей должен казаться вам столь же ужасным.
Он рассмеялся.
– Но Готфред неистощим на шутки. Мне стало казаться, что ваши тела обладают своей красотой. Я впервые заметил это еще на корабле, где все было таким легким, и ваши люди передвигались с необычайной грацией. Здесь, на Земле, вы стали неловкими, но я знаю, это из-за того, что вы здесь больше весите.
Он взглянул ей прямо в глаза.
– И здесь же, на Земле, я узнал, что тьма скрывает и белое, и черное. И я возлег с женщиной и познал наслаждение, как хотел того Готфред.