Последний король венгров. В расцвете рыцарства. Спутанный моток
Шрифт:
Эта дуэль наделала много шуму во всём королевстве, потому что слава Джадсона как дуэлянта была хорошо известна. Поэтому при дворе много говорили об этом происшествии, и таким образом Чарльз Брендон стал сразу предметом оживлённых толков. Интерес к нему возрос ещё более, когда лучшие рыцари, вернувшиеся с войны, стали превозносить его отвагу и искусство.
У Чарльза был при дворе дядя, сэр Томас Брендон, шталмейстер короля. Сэр Томас счёл момент удобным, чтобы представить племянника ко двору. Генрих дал своё согласие, и Чарльз Брендон, ведомый десницей судьбы, прибыл в Лондон.
Глава II.
Мы все были уверены, что юный Брендон скоро добьётся благоволения короля. Какие отличия и почести могли ожидать героя, нельзя было представить себе заранее, так как, широко пользуясь неограниченностью своей власти, король раздавал чины и должности, как ему заблагорассудится. Бывало, король, придя в восхищение от мускулатуры простого солдата, оказывал ему честь, избирая его своим товарищем по турнирному бою. Остроумие и находчивость Генрих VIII тоже чрезвычайно ценил, и счастливчик, одарённый этими качествами, получал выдающуюся придворную должность, удерживавшую его в непосредственной близости к королю. Я тоже был одарён природным остроумием и потому могу льстить себя надеждой, что в кругу королевских собутыльников был не последним.
Король благоволил ко мне по разным причинам. Во-первых, я не брал ни полушки из его кассы; во-вторых, отличался хорошими манерами, которые — смею утверждать это, не боясь показаться хвастуном, — были гораздо тоньше и приятнее, чем у большинства английского общества того времени.
Столица Франции была центром образованности и воспитанности, и я поставил себе за правило ежегодно проводить там несколько недель. Этому-то я и обязан своей придворной должности. Правда, король был очень привязан к моему брату, баронету, но последний никогда не мог простить мне, что отец обеспечил мне изрядный доход, а не завещал всего состояния целиком перворождённому. Я был мал ростом и не мог мериться с рослыми мужами в воинских игрищах. Зато — говорю об этом совершенно открыто, да и кто не стал бы хвалиться этим? — на мою долю доставалась не одна сладкая улыбка, не один пламенный взгляд красавицы, по которой тщетно страдал иной прославленный турнирный боец.
О прибытии Брендона в Лондон мне стало известно не сразу. В то время мы все находились в Гринвиче, тогда как король ссорился в Вестминстере с парламентом, заседавшим по вопросу об ассигнованиях на новые субсидии.
Принцесса Мэри, любимая сестра короля, гостила в Виндзоре у своей сестры Маргариты Шотландской. В то время ей было восемнадцать лет, и она как раз собиралась развернуться из очаровательнейшего бутона в дивный цветок.
В дни, когда Брендон был представлен королю, произошёл турнир, устроенный Генрихом в ознаменование одного из парламентских постановлений, благоприятных для его королевских финансов. Король приготовил для этого турнира специальный сюрприз.
На турнир была приглашена королева со своими дамами, да и принцесса Мэри должна была прибыть из Виндзора, чтобы затем отправиться с королём и всем двором в Гринвич.
Не могу не привести здесь описание этого турнира, запечатлённого всеми летописцами того времени.
В назначенный день королева со своими дамами отправилась на турнирный плац. Послышались звуки фанфар и появилось большое количество рыцарей и дворян, одетых в драгоценные парчовые и пурпурные одеяния, усеянные драгоценными камнями, и ведущих на поводу богато осёдланных
Когда все они собрались на турнирном плацу, на арену выехал неизвестный рыцарь в развевающемся одеянии из пурпурного атласа. С глубоким поклоном рыцарь передал королеве прошение, в котором молил о милостивом разрешении принять участие в турнире в её честь. Его просьба была милостиво удовлетворена. Тогда рыцарь скинул свой плащ и оказался в полном боевом снаряжении. Раздались призывы герольдов, и вскоре земля задрожала под копытами лошадей. Было бы трудно перечислить все военные игрища, совершенные в этот день. Король был в великолепном расположении духа. Как он, так и неизвестный рыцарь стяжали первые призы этого дня.
Так повествует об этом турнире летописец.
Когда королева дала неизвестному разрешение биться в её честь и он дал шпоры своему коню, на дамских местах раздались громкие аплодисменты, так как даже блестящее появление на арене самого короля не могло затмить прекрасный вид и благородную осанку неизвестного. Волосы рыцаря ниспадали тёмными волнистыми прядями на плечи, как в то время было в моде во Франции. Его глаза были тёмно-синие, а лицо, хоть и обветренное и загорелое, могло вызвать зависть любой девушки своей нежностью. Он не носил бороды, и его благородный профиль с изящно очерченным носом свидетельствовал о кротости, доброте, храбрости и силе.
Я стоял около королевы, и она сказала мне:
— Кто этот прекрасный незнакомец, так изящно просивший наше разрешение на бой?
— Не могу сообщить Вашему Величеству никаких сведений. Я тоже вижу его в первый раз, и мне кажется, что это прекраснейший рыцарь, какого я когда-либо встречал!
— Это бесспорно так! — ответила королева. — Нам очень хотелось бы познакомиться с ним. Что скажут на это мои дамы?
Ответом королеве был общий ропот одобрения. Обещав сообщить после турнира всё, что мне удастся узнать относительно неизвестного рыцаря, я удалился.
Принцессу Мэри тоже заинтересовал этот рыцарь, и она обратилась ко мне за сведениями. Когда же я не смог дать ей таковые, она спросила короля:
— Братец, скажи, кто твой новый боевой товарищ?
— Это — секрет, красавица-сестрёнка! — пошутил Генрих. — Но ты без сомнения скоро всё разузнаешь и уж наверное влюбишься в него! Императоры и короли тщетно добивались твоего благоволения, а если я был их ходатаем, то недоступная крошка отказывала во что бы то ни стало! Неизвестный рыцарь, способный возбудить королевское любопытство, необыкновенно вырастет в твоих глазах. Но берегись!
— А разве неизвестный кажется тебе неподходящим? — спросила Мэри с лукавой улыбкой и сверкающими глазёнками.
— Разумеется, нет! — ответил король.
— Ну, тогда я сейчас же влюблюсь в него! Мне даже кажется, что я уже начинаю любить его!
— О, в этом я не сомневался ни минуты! Если бы я предназначил его для тебя, то, будь он самим Аполлоном, ты всё-таки не захотела бы его!
— Не соблаговолите ли вы сказать мне по крайней мере, какого он звания? — продолжала Мэри поддразнивающим тоном.