Последний койот
Шрифт:
– Джаз... Это вы?
– Да. Отец настоял, чтобы я повесила портрет здесь. В принципе давно уже следовало его снять.
Она подошла к стене и стала снимать картину с гвоздя.
– Отец, говорите?
Он приблизился, чтобы помочь женщине.
– Да. Я подарила ему этот портрет много лет назад. В свое время я благодарила Бога, что отец не велел мне вывесить его в гостиной, где собирались гости, которым пришлось бы на него смотреть. Его и здесь-то созерцать не слишком приятно.
Сняв с помощью Босха картину, она перевернула ее и поставила на пол, прислонив лицевой стороной к стене.
– Это
– О да. Я решила пожить здесь, пока газета будет публиковать объявления о продаже. Хотите взглянуть на хозяйскую ванную? Там, между прочим, установлено джакузи. В объявлении об этом не сказано.
Босх, проходя мимо нее в ванную комнату, невольно бросил взгляд на ее руки. Колец на пальцах не было. Он уловил исходивший от нее тонкий аромат. В полном соответствии с ее именем пахло жасмином. Босх испытывал странное притяжение к этой женщине. Но что было тому причиной – чувство вины за случайный обман или естественное мужское влечение – пока не знал. Потом он решил, что всему виной усталость. Он переутомился, и все его защитные барьеры рухнули. Обычно во время работы он не реагировал на женщин так остро. Окинув ванную скользящим взглядом, он вернулся в комнату.
– Впечатляет. Скажите, он жил в этой квартире один?
– Отец? Да, один. Моя мать умерла, когда я была еще ребенком. Отец же отошел в лучший мир на прошлое Рождество.
– Мне очень жаль.
– Спасибо за сочувствие. Что еще я должна вам рассказать?
– Ничего. Мне просто стало любопытно, кто здесь жил.
– Я не об этом. Что еще я должна вам рассказать о кондоминиуме?
– Да нет, ничего. Мне... все здесь очень понравилось. Но сейчас я нахожусь, так сказать, в стадии поиска. Признаться, еще не решил, как поступлю. Я...
– Чем вы на самом деле занимаетесь?
– Извините, не понял?
– Что вы здесь делаете, мистер Босх? Сомневаюсь, что вы приехали сюда покупать кондоминиум. Вы даже не осмотрели как следует эту квартиру.
В ее голосе не было гнева. В нем звучала уверенность в своей правоте, проистекавшая из знания природы людей и умения толковать их мысли и поступки. Босх почувствовал, что краснеет. И неудивительно – она его раскусила.
– Я просто... приехал взглянуть на здешние места.
Его слова были жалкими, неубедительными, и он знал об этом. Но ничего лучшего ему в голову в тот момент не пришло. Она ощутила его внутреннее смятение и позволила соскочить с крючка.
– Извините, если я невольно вас смутила. Вы продолжите осмотр?
– Хм... Сколько, говорите, здесь спален? Три? Многовато. Мне бы что-нибудь поменьше...
– Да, три. Но в газетном объявлении об этом было ясно сказано.
Босх вновь побагровел.
– Ох, – пробормотал он. – Должно быть, я это просмотрел. Но в любом случае спасибо за экскурсию. Что и говорить, у вас прекрасное жилище.
Босх быстрым шагом направился через гостиную к выходу. Распахнув дверь, он повернулся и, глядя на Джасмин, открыл уже было рот, но та заговорила первая:
– Что-то мне подсказывает, что вы делаете доброе дело.
– Вы о чем?
– О том, чем вы занимаетесь. Если вам когда-нибудь захочется об этом поговорить, позвоните мне. Телефон
Босх, на мгновение потерявший дар речи, кивнул. Переступив порог, он прикрыл за собой дверь.
К тому времени как он обнаружил серебристый «линкольн», смущение прошло. Но он все еще чувствовал себя не в своей тарелке – уж слишком быстро эта женщина его раскусила. Он попытался усилием воли отогнать эту мысль и сосредоточиться на деле, из-за которого сюда приехал. Выбравшись из машины, он подошел к дому и постучал в ближайшую к лимузину дверь на первом этаже. Дверь открыла старуха, испуганно смотревшая на Босха. Рукой она придерживала вентиль кислородного баллона, катившегося за ней на тележке. От баллона отходили две прозрачные пластиковые трубки, змеившиеся у нее по щекам и заканчивавшие свое путешествие в носу.
– Извините за беспокойство, – заторопился сказать Босх. – Дело в том, что я разыскиваю Маккитриков...
Старуха сжала руку в кулак, выставила большой палец и ткнула им в потолок. При этом ее взгляд также устремился к потолку.
– Наверху? – уточнил на всякий случай Босх.
Старуха согласно кивнула. Босх поблагодарил ее и поднялся на второй этаж. Взявшая красный конверт женщина открыла ему дверь в следующей квартире, куда он постучал. Босх с облегчением вздохнул, словно разыскивал эту женщину всю свою жизнь. Но в определенном смысле так и было.
– Миссис Маккитрик?
– Слушаю вас.
Выудив из кармана бумажник со значком, Босх раскрыл его и помахал перед носом у женщины, прикрывая указательным пальцем слово «лейтенант».
– Меня зовут Гарри Босх. Я – детектив из полицейского управления Лос-Анджелеса. Ваш муж дома? Мне нужно с ним поговорить.
– Вы из ПУЛА? – удивилась женщина. – Но прошло уже двадцать лет, как он оттуда ушел.
– Речь идет об очень старом деле. Меня прислали, чтобы задать ему несколько вопросов.
– Между прочим, вы могли бы и позвонить.
– Мы не нашли в справочнике его телефонный номер. Итак, где ваш муж?
– Ушел на лодке порыбачить.
– И где же он ловит рыбу? Возможно, я сумею его разыскать...
– Вообще-то он не любит сюрпризов.
– Думаю, мой визит явится-таки для него сюрпризом, вне зависимости от того, кто ему об этом сообщит – вы или я. Мне это все равно. Так или иначе, но я должен с ним побеседовать.
Вероятно, женщина давно уже свыклась с повелительными интонациями, которые полицейские любят подпускать в голос, а также с мыслью о том, что, раз к вам привязавшись, они уже не отстанут. Так или иначе, но в следующее мгновение она уже сдала свои позиции.
– Обойдите это здание и пройдите назад мимо трех домов внизу улицы. Потом поверните налево, пройдите еще немного, и увидите доки.
– Где обычно стоит его лодка?
– Эллинг номер шесть. На боку большими буквами написано «Трофей». Идите смело, вы его не пропустите. Там же найдете и мужа. Полагаю, на рыбную ловлю он еще не вышел, поскольку ждет, что я принесу ему поесть.
– Благодарю вас.
Он двинулся было к лестнице, но она его окликнула:
– Детектив Босх, вы долго там пробудете? Может, мне и для вас приготовить сандвич?