Последний легион
Шрифт:
Как только они произнесли слова клятвы, оркестр разразился гимном Конфедерации «Славься, Галактика!».
— Интересно, — прошептал Ньянгу, — работают ли в этой толпе карманники? И не потребовать ли у них нашу долю?
— Заткнись, — гневно прошипел Гарвин. Иоситаро скосил глаза на своего друга и увидел, что его кадык ходуном ходит по горлу, а по щеке сползает слеза. Заметив удивление на лице Иоситаро, Гарвин робко пояснил:
— Все это напоминает мне о цирке. Перед нами великий конферансье.
— Заткнитесь оба, — рыкнул Петр.
Оркестр
— Знамена… поднять! — выкрикнул кто-то, и два знаменосца развернулись кругом и вернулись на свое место.
— Милль Рао! — крикнул Уильямс. — Выдайте им оружие!
Старший помощник командира милль Пракаш Рао вышел из колонны штабных офицеров. Он раздал новичкам по кожаному футляру и вернулся на место.
— Будьте достойны оказанной вам чести, — произнес Уильямс. — Усердно учитесь, достойно несите службу, и пусть Корпус гордится вами. — Он сделал шаг назад и отдал честь. Рекруты козырнули в ответ.
— Командирам подразделений принять командование! Всем разойтись!
Иоситаро открыл футляр. Внутри лежала кокарда и две нашивки на воротник. На всем этом красовалась эмблема Корпуса: копье, от наконечника которого полукругом расходилась ударная волна. А еще в футляре был кортик. К удивлению Ньянгу, нож оказался не символической игрушкой для парадов, а смертоносным оружием. Клинок длиной около восемнадцати сантиметров был полностью заточен с одной стороны, и на семь сантиметров от острия — с другой. Эфес и наконечник кожаной рукояти были серебряными. Нож легко вошел в ножны, висевшие у Ньянгу на поясе.
— Удивительно, — сказал Ньянгу.
— Что удивительно? — довольно резко спросил Петр.
— Я не хотел сказать ничего обидного, — спешно пояснил Иоситаро. — Но вот нам дали эти эмблемы. Кружева и показуха. А вот нож — чертовски нужная штука.
— Ну и?
— Ну и что такое этот Корпус? Кружева или сталь?
Кипчак непонимающе приподнял бровь.
— Ладно, — сказал Ньянгу. — Пошли служить.
Глава 7
С-Камбра
С ноющим звуком бурав вгрызался в скальную породу. Джорд'н Брукс часто заморгал, пытаясь выгнать пот из краешков глаз. Мелкие крошки кружились в пыльном воздухе, коркой налипали на лицо, красили волосы в грязно-серый цвет. В забое, где он лежал — полметра шириной, метр в высоту, — помещался только он сам, его бурав и конвейерная лента для отгрузки руды. Сырая и горячая скальная порода под ним начинала дрожать всякий раз, когда в соседнем штреке приходил в движение инструмент другого шахтера.
За двадцать лет работы в шахтах Брукс так привык к тесноте, что чувствовал себя здесь как дома. Он вывалил на конвейер здоровый кусок породы, отогнул рукав термоизолирующего комбинезона и посмотрел на часы. Отключив свой бурав и бросив его волочиться на проводе, он пополз по штреку к выходу сначала на четвереньках, потом, когда туннель расширился, встал на
Туннель выходил на промежуточную станцию, где потолок был укреплен стальными балками и позволял выпрямиться во весь рост. Здесь дышать стало полегче: рядом с грудой образцов руды изо всех сил пыхтел кондиционер, вытягивая воздух. Рядом с готовым к отправлению лифтом стояла начальница его смены.
— Твое алиби обеспечено, — сказала она.
Брукс снял дыхательный аппарат, поставил на место бурав и компрессор, вошел в лифт и поехал. Ствол лифта уходил на полмили вверх. Выйдя из него, Брукс прошел через шлюзовую камеру и пересел в вагонетку, идущую к главному лифту шахты. Он втиснулся в лифт вместе с другими шахтерами, возвращающимися со смены, шумными и грязными. Этот лифт доставил их на поверхность.
Когда он вышел из верхней шлюзовой камеры, яркие огни прожекторов заставили его зажмуриться. Почему-то всегда, когда он выходил из забоя, независимо от времени, он ожидал увидеть дневной свет. Воздух снаружи был пыльным, сухим и холодным в сравнении с уплотненной, пахнущей машинным маслом атмосферой шахты. Пока его термокостюм менял режим, было холодно.
Шахтеры направились к проходной, а Брукс нырнул за вагонетку и заскользил, стараясь держаться в тени, вдоль здания дирекции шахты, направляясь к огромным насыпям пустой породы. За насыпями он вскочил в автоматическую вагонетку, немного проехался. На одном из поворотов он соскочил и дальше пошел пешком. Дважды он останавливался, чтобы переждать патрули, о которых его предупреждали. Пропустив их перед собой, он продолжал путь. Ночь озаряли огромные факелы над скважинами, в изобилии разбросанными по пустыне.
Миновав вход в соседнюю шахту, Брукс пошел по железнодорожному полотну, проложенному в узком проходе между огромными курганами выработанной породы, пока не наткнулся на врытый в землю полукруглый бетонный бункер. Знак, установленный перед бункером, гласил:
Не входить без особого разрешения горнодобывающей компании «Миллазин»!
Вход с огнеопасными предметами запрещен!
Несанкционированное проникновение на территорию карается увольнением и является уголовно наказуемым деянием!
Брукс подошел к одной из дверей бункера и достал из потайного кармана в штанине термокостюма странной формы ключ. У ключа были четыре бородки разной длины и формы. Осторожно вставив его в прорезь двери, Брукс повернул ключ на полный оборот вправо, потом — на пол-оборота в обратную сторону и снова — на полный оборот вправо. Дверь распахнулась.
Он не заметил полукруглого выпуклого приспособления, вмонтированного в косяк двери прямо над замком, и не услышал, как в нем что-то щелкнуло. Услышав вой подъемника, Брукс отступил в темноту, глядя, как неосвещенная машина приземляется в пяти метрах от него. Из нее вышли две тени, подошли к нему. Оба человека держали наготове бластеры.