Последний легион

Банч Кристофер

— Умная вещь, — сказал Эрик. — Днем смотрится как дневное небо, ночью — ты сам видишь.

— Для чего им понадобилась эта заморочка?

— Наверное, не любят дождя, — предположил Эрик. — А потом рантье, самые богатые, совсем не похожи на нас с тобой. Запомни.

— Я думал, ты богатый.

— Не до такой степени.

— Ну и чем они от нас отличаются? — спросил Гарвин. — Мне не случалось плотно пообщаться с богатейшими из богатых.

Эрик приблизился и шепнул ему на ухо:

— Они находят абсолютно идиотские способы

потратить свои деньги.

Дорожка между колоннами полого спускалась к озеру, в центре которого, на острове, и располагался дворец. К нему по воде вел крытый понтонный мост. Навстречу им по мосту на четвереньках полз какой-то человек.

— Я рыба, — объяснил он. — Иду про… ик!.. против течения. Метать… ик!.. икру.

— Может быть, следовало прийти все-таки пораньше? — сказал Гарвин.

— Не-а, — ответил Эрик. — Если бы мы опоздали, то старина Ренсслер уже лежал бы без движения.

— Понятно. Славно тут все устроено, — указал на понтоны Гарвин.

— Когда Бампуры ищут уединения, они сворачивают эту ковровую дорожку, и если ты хочешь постучать в дверь, то должен принести с собой лодку.

— Умно сделано, по-моему.

— И по-моему, тоже. Ага! — воскликнул Эрик. — Я знал, что Язифь плохого не посоветует. Слышишь? Оркестранты уже пьяные. Значит, сейчас вечеринка начнет набирать обороты.

Гарвин прислушался, кивнул.

— Да, среди них нет ни одного безобразно трезвого.

Они вошли в главный зал дворца. Это было огромное, открытое на все стороны помещение под куполом, уходящим на двадцать метров в высоту. Большие защитные шторы на случай плохой погоды сейчас были подняты. С другими частями дворца зал соединяли разбегающиеся коридоры.

Вечеринка представляла собой водоворот людей, кто-то танцевал, кто-то пил, кто-то делал и то и другое одновременно и кто во что горазд. Один человек смотрел по холо балет и горько рыдал. Другой припал к бронзовой, в человеческий рост, статуе русалки и рассказывал сочувствующей слушательнице историю своей жизни.

Гарвин старался выглядеть космополитом, но это было трудно. По периметру зала располагалось три бара по четыре бармена в каждом. Бармены были людьми. Еще экзотичнее смотрелись слуги, тоже не роботы. Двадцать человек в одежде белого цвета. У Бампуров было очень много денег.

Гарвин с вожделением подумал, нет ли какого-нибудь способа прибрать к рукам часть этого богатства, но, увидев, как к Эрику подскочила миниатюрная девушка с темными глазами, тут же забыл об этом. Язифь Миллазин была в невероятном наряде. Черное облегающее платье с длинным несимметричным подолом самым бесстыдным образом не предусматривало боковых частей. Передняя и задняя его части были скреплены пятисантиметровыми серебряными застежками от бедер до подмышек, явно демонстрируя отсутствие нижнего белья.

— Ты обо мне не забыл!

Эрик поцеловал ее:

— Как я мог? Как ты и сказала, я только что пришел. Пропустил что-нибудь

интересное?

— Две с половиной драки, двоих швырнули в озеро поплавать, одно предложение руки и сердца, три расстроенные помолвки. То есть пока мы не слишком много успели.

— Что нам сделать, чтобы оживить вечеринку? — спросил Эрик. — Кстати, это Гарвин Янсма, мы с ним вместе защищаем свободу. Язифь Миллазин.

Язифь оценивающе посмотрела на высокого блондина:

— Ты один?

— Если не считать вот этого зануду, — Гарвин указал на Эрика. — Все время пытается воспитывать.

— Эрик, считай, что мой вечер ты уже оживил, — сказала Язифь своим гортанным шепотком. Она взяла Гарвина под руку: — Ты танцуешь?

— Как ангел, — заверил ее Гарвин.

— Что такое ангел?

Гарвин злодейски усмехнулся.

— Похоже, мы подойдем друг другу. — Он отвесил поклон Эрику: — Спасибо, что представил меня, дружище. Надеюсь, будем тут сталкиваться.

Он вывел Язифь в центр зала, и не успели они стать в танцевальную позицию, как два оркестра вразнобой и не по нотам заиграли что-то в невероятно рваном ритме.

— Ох, — разочарованно сказала Язифь. — Это же новый танец… Для тебя, может, и не новый. Его привезли с Центрума пару лет назад, и теперь это старые новости. Но я все равно не знаю, как его танцуют.

Гарвин подумал, не поделиться ли с Язифью глубоким и подробным знанием ночной жизни столицы Конфедерации, которое он приобрел за три недели чистки унитазов в казармах для рекрутов. Но решил, что незачем разбивать трепетные женские иллюзии. Он уже сообразил, что надо предложить принести ей выпивку, но в этот момент обнаружил в оркестровом шуме ритмический рисунок.

— Ерунда, — сказал он. — Это очень легкий танец. Я тебе покажу. — Он отвел ее в сторонку. — Ты быстро схватишь ощущение. Держись от меня на расстоянии, э-э, пяти-шести сантиметров. Одну руку подними и держи вот так. Я беру тебя за талию, и начали. Шаг в сторону, в сторону, назад, назад; в сторону, в сторону, и так далее. На каждый десятый такт или около того я слегка нажимаю тебе на талию, и ты поворачиваешься кругом… Да, вот так. Потом снова поворачиваешься ко мне… Ну вот и весь танец.

Язифь, от старания чуть высунув свой розовый язык, некоторое время внимательно следила за собственными движениями, потом посмотрела на Гарвина:

— Ты очень хорошо танцуешь. Где научился?

Гарвин улыбнулся одним краем губ, вспомнив, как по залитой светом прожекторов арене кружились статный мужчина и эффектная женщина в старомодных костюмах, подбадриваемые сотнями зрителей.

— В цирке, — ответил он.

Перед ним пронеслось другое воспоминание. Полыхающий старый шатер из просмоленной ткани, крики людей, сирены пожарных гравимобилей и маленький мальчик, плачущий на пепелище оттого, что весь его мир только что канул в небытие. Гарвин прогнал это воспоминание.