Последний леший
Шрифт:
— А что тот купчик, что из-под Москвы? Он как рассказывает? — Сухмат уже явно заинтересовался.
— Да, почти тоже. Я, как услышал, что чудо-юдо спало, шею вокруг ветки обвивши, так сразу и начал все остальное выпытывать.
— Ну и как? — Сухмат присел на полке, забыв о том, что пришел в баню париться.
— Да ты чего так разволновался, — усмехнулся Рахта, — ты лежи, лежи. Эй, Нойдак, добавь парку-то! Той водицей, что с кваском!
— Нойдак знает, как пару над-д-давать, — с трудом выговорил ведунчик трудное слово.
— Вот
— Нойдак тоже хороший охотник, — по странному своему обычаю, в третьем лице, сообщил северянин, — Нойдаку интересно слушать про лесного зверя!
— Леший не зверь, он — как человек…
— Только волшебный, — добавил Сухмат как-то мечтательно.
— Нойдак слышал. В тайге тоже жил такой человек-на-ветвях. Рыжий и на ногах — длинные пальцы. Человек-на-ветвях когтем по горлу Охотника — чирк — и нет больше кормильца!
— Само собой, когда леший не спит, подходить к нему нельзя, это всем известно, — махнул рукой на Нойдака Сухмат, — он и заморочить может, так что сам к нему по кругу и прибежишь, от него удираючи!
— Так вот, — перебил побратима Рахта, — тот купец точно так же и сказывал. И про шерсть, и про то, как леший по своему обычаю спит.
— А кабы не спал, так точно этому мужичонке голову бы оторвал!
— Известное дело, леший крепко спит, так его со старинных времен и брали, во сне связавши, — кивнул Рахта.
— Нойдак знает, как человек-на-ветвях крепко спит… — подал голос тщедушный ведунок.
— А ты, вообще, замолкни, — сказал Рахта, — и не лезь в разговор, пока не спросят!
— Нойдак не ребенок! — обиделся северянин.
— Но и не богатырь, даже не дружинник, ты нам не ровня, и дело твое — помалкивать!
— Смотри, рассердится, да заколдует тебя! — засмеялся Сухмат.
— В квакушку превратит? — усмехнулся Рахта, — видел я, как паренек колдовал, колядовал… Да скоморохи почище выдают! А, впрочем. Иди-ка сюда, великий колдун, тебе сейчас дело найдется! Вот тебе моя спина — поколдуй-ка над ней, покажи уменьице!
— Что уставился? — засмеялся Сухмат, — растирай спину моему побратиму! А потом — и мне будешь!
Нойдак неплохо владел, как сказали бы сейчас, «техникой массажа». И охотно занялся этим нелегким делом. Нелегким, учитывая те груды чудовищных мышц, что покрывали спину молодого богатыря. Ведь они были еще и тверды, как дерево! Впрочем, Нойдаку нравилось это занятие, к тому же, хорошо растертые мужчины неизменно добрели, кормили его потом и давали денег. Конечно, особое удовольствие богатыри получали, когда их растирали молодые женщины. Но то — другое дело, иное удовольствие. Да и продолжение ожидалось соответствующее! Другое дело — настоящий массаж. Ведь по-настоящему размять твердые мышцы да вправить позвонки могли только сильные пальцы, коих у женщин обычно не водилось. А у Нойдака были очень сильные пальцы…
— Слышал я, что связать мало, не держатся на нем веревки, цепи надобны! — сказал Сухмат, возвращаясь к прерванному разговору.
— Да,
— А почему бы и нет? Войны пока нет, да и не будет до первых заморозков, если только Дикая Степь сюда не заявится. Степняки, известное дело, законов не соблюдают, летом воюют… Да и зачем им закон — им бы наши болота, попробовали бы летом порезвиться! Но ведуны сказали — не будет этим летом большого набега…
— Вот и пошли, поймаем чудо-юдо!
— Потеху молодецкую предлагаешь? — усмехнулся Сухмат, — Ну, ты меня насмешил!
— А что? — не согласился Рахта, — По мне поймать лешего, да князю привезти — это потеха еще та!
— К Владимиру в зверинец? Рядом с белым мишкой?
— А ты новосела смотреть уже хаживал?
— Нет, а ты?
— Я тоже не видел, пошли, посмотрим.
— Не, сначала пускай Нойдак меня разотрет, потом — кваску…
— Потом — девку…
— А что? Я зарока не давал, не то, что некоторые!
— Кажется, я кого-то давненько не бивал! — слегка рассердился Рахта.
— Молчу, молчу! — Сухмат был сам задирист, никому не давал спуску. Но побратима он любил, и когда тот был готов, по какой-то причине, броситься на него с кулаками… Сухмат просто все превращал в шутку!
— Ну так как, поехали за лешим?
— Ты серьезно?
— Да.
— А что, действительно, в Киеве сидеть без дела — славы мало! Испросим позволения у князя — да и сходим к Москве-реке.
— Думаешь, леший все там?
— Да вроде они свой лес любят…
— Нойдак тоже хочет пойти охотиться на… — начал было Нойдак, сидевший верхом на Рахте, но был сброшен, как пушинка, вставшим на ноги богатырем, и потому — не договорил.
— Мне еще не хватало ведуна неумелого в походе! — сказал Рахта почти гневно. Потом, потянувшись, почувствовал, как приятно играют мышцы, растертые Нойдаком, и сменил гнев на милость, — ладно, я тебя сегодня кормлю-пою, только в поход больше со мной не просись!
Нойдак жил в Киеве уже третий месяц. Приехал, надеясь научиться у прославленных ведунов разным премудростям. Да не вышло! Старые да мудрые ведуны, что Стойгард, что Велетич — ни тот, ни другой даже разговаривать с ним не стали… Хорошо еще, что Валько, молодой шустрый ведун, привел однажды Нойдака ко двору княжьему. Там Нойдака как ведуна не оценили, да и что он мог особенного показать? Отгадать, кто чего в соседней палате делает? Это многие могли, даже тот же Валько, напрягшись, отгадывал… А когда Нойдак поколдовать хотел по северным своим обычаям, все только смеяться начали. Но, как оказалось, это и к лучшему было. Нойдака не то, чтобы приняли, но и не выгоняли теперь, когда он ко двору приходил. Считали его какой-то игрушкой. Особенно, когда все поняли, насколько он прост и доверчив. Короче — нашлось развлечение…