Последний наследник Триады. Том 3
Шрифт:
— Это ж что получается, мы теперь и жалование получать будем? — завёлся Захар Матвеич.
— Да, — кивнул я с ухмылкой.
— Вот это новости, етить колотить! — покачал тот головой. — Надо же. На старость лет такое!
Да, предложение было таким, от которого сложно оказаться. Никто и не думал тревожиться, каждый чётко понимал: любая связь с княжеским родом — это огромный шаг в сторону благополучия, безопасности и уверенности в завтрашнем дне. А когда этот род принадлежит члену твоей семьи… в общем, они были крайне довольны и рады. Тему переезда
К вечеру, когда ужин подошёл к концу, я пожелал доброй ночи членам семьи, Екатерине и сыну, сам же отправился обратно, на земли Оболенского. Там меня ожидали горы работы в мастерской.
Ворота дома растворились перед моим автомобилем. Водитель заехал во двор, заглушил двигатель и открыл мне дверь. В доме меня уже ожидал господин Грибников.
— Ты вообще спишь? — спросил я старика, усаживаясь на кресле.
— Вы ещё снисходительны ко мне в сравнении с Михаилом. Тот гонял меня как сидорову козу, — улыбнулся старичок. — Но речь о другом. Я решил, что ваш вопрос носит довольно интимный характер, поэтому прибыл лично.
— Мне приятно, что ты искренне хочешь помочь, — поблагодарил я. — Но такими темпами быстро перегоришь.
Старик кивнул, игнорируя предостережение, высунул папочку и положил её ко мне на стол.
— Три хранилища, где род Громовых держит взаперти тварей, — обозначил он, ткнув морщинистым пальцем на папку. — Тут самые точные координаты расположения этих хранилищ, господин. Точнее не найдёте ни у кого. Я был там лично, можете мне доверять.
Я кивнул старику.
— Ты продолжаешь радовать пунктуальностью.
— Благодарю, но теперь у меня к вам будет просьба, — присел старик поближе и поглядел на меня с любопытством. — Какой у вас план? Расскажите. Уж очень интересно.
Я устало поднялся на ноги.
— Господин Грибников, вас ждёт ещё куча работы, — не было желания выкладывать что-то тайное даже такому человеку. — Ты нашёл секунданта на нашу дуэль?
— Нет.
— Ну, вот и займись этим.
— Но…
— До завтра, господин Грибников.
Я вышел из дома и пошагал в мастерскую. Там начал подготовку к походу на хранилища: собрал удобную прочную одежду, вырисовал на своём теле нужные линии души, собрал сумку с самым необходимым оружием, выпил чашечку кофе — и взял в руки кулон-перемещатель.
Артефакт, который сейчас внедрён в кулон, далеко не самый качественный и прочный, как я выяснил ранее. С таким в туман на зону пропуска не сходишь, для той цели нужен будет камень получше. Однако сейчас, для быстрого перемещения по хранилищам этот «артефакт-середнячок» сгодится очень даже.
Когда сознание плавно перетекло в состояние «дхъяна», я открыл кулон и разрезал пространство. Если старик Грибников дал мне точные координаты, окажусь в хранилище бесшумно. Сделаю своё дело и перемещусь в другое — и так, пока не уничтожу всех запертых тварей, которых контролирует мой род. В противном случае придётся прорываться
Пожелав себе удачи, сделал шаг в пустоту — и оказался в тёмном помещении. На следующий миг что-то крепко вцепилось в моё запястье. Послышался вереск твари.
Гадство!
* * *
Юрий Громов держал в руке письмо с информацией по дуэли, когда мать буквально ворвалась в его кабинет. Именно ворвалась. Хлопнула дверью, остановилась, тяжело дыша, поправила волосы и заявила:
— Так это правда? Ты решил подписать себе смертный приговор?!
Парень плохо соображал после вчерашней пьянки. Он недоумённо нахмурился и медленно поднял глаза на мать.
— Стучаться не учили? — добавил он в хриплый голос стали. — Чего тебе нужно?
— Чего нужно?! — вспылила Дарья, схватив с полки статуэтку и замахнувшись. Бросила в стену, и та разбилась в десяти сантиметрах от уха сына. — Ты совсем обезумел, идиот?! Когда ты повзрослеть успел, а?! Кодекс стали, значит? А чего сразу не попросил перерезать себе глотку?!
Юрий оглянулся за спину, посмотрел вниз, на осколки разбившейся статуэтки. Затем снова перевёл внимание на мать.
— Ты чего творишь, идиотка? — скривил он брови. — Закрой рот и выйди из моего кабинета, иначе я сдерживать себя не стану. Отныне я запрещаю тебе лезть в мои дела. И не смей оскорблять меня, матушка.
Успокоить её не получилось. С момента озвучивания передачи наследства всем стало плевать на их существование. И с Юрием, и с Дарьей стали общаться так, словно они безродыши нищие. Поэтому любое их слово утеряло всякий вес. Мать не слушала сына, сын не уважал мать.
— Как можно было вызвать его на дуэль, как?! В тебе много чести, я смотрю, идиот! — продолжала плескаться оскорблениями мать. — Твой папаша тоже жил по принципам, и где он сейчас?! Кормит червей своим…
— Заткнись! — на этот раз Юрий буквально рявкнул. Он вскочил на ноги и сжал столешницу от напряжения. — Ни слова о моём отце! Ты всю жизнь только и делала, что изворачивалась, раздвигала ноги, лгала и плела интриги за спинами людей, которые доверяли тебе! Не тебе его судить!
— Как ты…
— Сейчас об тебя только ленивый не вытирает ноги, алкоголичка ты проклятая! — продолжал Юрий. — В гробу я видал такую жизнь, тебе ясно?! Если суждено сдохнуть, так тому и быть. Не буду я хвататься за эту жалкую жизнь так, как это делаешь ты!
Мать замерла с приоткрытым ртом, присела на кресло и пристально посмотрела на сына. На глазах её навернулись слёзы.
— Юра… — подбородок её задрожал.
Юрий опустил голову, размашисто ударил по столешнице, оставив на ней след от костяшек.
— Уходи, мама. Я не могу видеть твоё лицо. Слышать тем более.
— Обо мне ты думал, когда вызывал этого мерзавца? — чуть ли не шёпотом спросила Дарья. — Я ведь умру без тебя. У меня только ты один остался. Почему ты так жесток со мной?