Последний натиск на восток ч. 2
Шрифт:
— Тебя ведь жена убьет, — хмыкнул Лют. — А и демоны с ним! Мой дом знаешь? И оттуда все тащи, что увидишь.
— Сделаю, боярин, — кивнул Лотар. — А добро наживем еще. Самим бы уцелеть.
— Бери два десятка и поспеши, — кивнул Лют. — У нас тут времени совсем немного осталось.
Ворота не продержались и часа, и теперь уже прорыв в город многотысячного войска был лишь вопросом времени. Лучников со стен уже повыбили всадники, а франки расширяли проход в город, оттаскивая в сторонку камень стен. Ведь сзади терпеливо ждали две тысячи аварских лучников, готовых ворваться еще в один город, далеко не первый в их жизни. Ни один из них не сошел с коня, и
Глава 41
Город держался вторые сутки. Ворота уже давно разбили топорами, да только это ничего не дало. Проклятые венды не теряли времени. Франки пробовали разобрать завалы у ворот, но встретили ожесточенное сопротивление. Горы мешков с землей, мусора и тел убитых сделали эту задачу совершенно невыполнимой. Полусотня воинов держала ворота, пока остальные бились на городских улицах около рухнувшей стены. И даже разряженные богатеи, изрядно потерявшие лоск, еще держали свою улицу. Волны франков били и отступали одна за другой. Ведь они тоже не были железными. И понемногу оборона этого места слабела. Слишком уж широкие улицы заложил князь Самослав в своем городе, целых двадцать шагов. Слишком тяжело их было оборонять.
— Все, отступаем, — Лют вытер пот со лба. Дородный боярин изрядно спал с лица, а под глазами залегли темные круги. Он давно уже бросил арбалет и сражался пикой, взятой у послужильца, пробитого ангоном почти насквозь.
— Уходите, — кивнул Лотар. — Мы с Максимом последними пойдем.
— Почему так? — пристально посмотрел на него Лют. — Смерти ищешь, парень? У тебя же дети малые совсем!
— Нет, — махнул рукой Лотар. — И у него, и у меня доспех такой, что нас надо кузнечными молотами убивать. Не возьмут нас франки своими железками. Мы бронь под свою силу ковали. Уводи людей, боярин.
— Отступаем! — проревел Лют.
Три сотни городского ополчения, что остались в живых, построились и пошли к воротам княжеской цитадели. Они бились за свои дома, за свое добро, и теперь многие с тоской смотрели на родные очаги, что останутся на разграбление франкам.
Последними шли пикинеры и могучие кузнецы, которые несли на плечах чудовищных размеров мечи и о чем-то негромко переговаривались. Они отошли на полсотни шагов, когда разведчики франков, которые почуяли странную тишину, подобрались к остаткам баррикады.
Первые воины перелезли через кучи мусора и хлама, которые они не могли отбить столько времени и застыли, увидев две огромных фигуры, которые перегородили улицу. Обе они были закованы в железо до кончиков пальцев. Грудь сверкала зеркалом кирасы, руки и ноги были укрыты изогнутыми пластинами, а на кисти надеты перчатки, сделанные из мельчайших колец. Даже стопы были защищены какими-то железными башмаками, и вместо лица у обоих оказались железные маски с отверстиями для глаз. Этим доспехам цены не было, и это понимали первые два воина, которые влезли на опустевшую баррикаду.
— Арни, — растерянно толкнул один франк другого, огромного, как медведь воина.- Да куда же
— Мой слева! — сплюнул Арни в пыль и поудобнее перехватил двуручный топор. — Я себе этот доспех возьму. Пошли, Хуго, пока другие не налетели. А бить их надо по башке. Этот железный горшок удар выдержит, а башка в нем — нет. Они в этом железе двигаться будут, как моя парализованная бабка. Мы с тобой их уделаем!
Воины побежали вперед, ослепленные небывалой добычей, которая неподвижно стояла прямо перед ними. Арни заорал, поднимая огромную секиру над головой.
— Конец тебе, словенская собака! Сдохни!
— Я франк из Парижа! — обиженно прогудела фигура из-под железной маски, а последовавший за этими словами удар распластал воина Арнульфа почти до пояса. Его секира, разрубленная на два обломка, упала рядом с хозяином, обиженно звякнув о камень.
— А я римлянин! — проревел Максим и одним ударом снес второму воину голову и левую руку. Он удивленно посмотрел на перерубленное наискосок тело, огромную багровую лужу у своих ног, и пробурчал негромко. — И, между прочим, из очень уважаемой семьи!
— Уходим, сосед! — глухо сказал Лотар. — Целый десяток несется сюда. Затопчут ведь.
— Ты знаешь, я ведь всегда хотел эти мечи в настоящем деле проверить, — прогудел Максим. — Что-то в них есть, согласись, Лотар. Ведь сколько мы с тобой свиней искромсали, помнишь? Надо будет его светлости эти тела показать…
Они повернулись и пошли быстрым шагом, не обращая внимания на вес железа на своем теле. Они не снимали его уже второй день, и успели свыкнуться с немыслимой тяжестью. Металлические наконечники ангонов бессильно ткнулись в пластину кирасы и стыдливо упали на землю. А кузнецы лишь ускорили шаг, ведь до следующей линии обороны было пять минут ходу. Франки, между тем, задумчиво разглядывали тело Арни и его товарища. Им внезапно расхотелось идти за этими людьми. Да и люди ли это были? Может, демоны из подземного мира? Про местного князя всякое болтают.
А тем временем конница франков и авар все еще стояла у стен города. Через ворота пока пробиться так и не смогли, а через гору камней в проломе, которая поднималась в высоту где-то на пять-шесть локтей, конь не пройдет никак. Оставалось только ждать.
— Мой каган, — аварский всадник из патруля склонил голову. Он мчал изо всех сил, а его конь стоял тут же, и водил в хриплом дыхании боками, через которые проглядывали ребра. — Войско князя вендов отсюда недалеко совсем. До них день пути. Их тысячи, и конных много… Посчитать не смог… Простых вендов с копьями и луками просто тучи, они из леса целыми отрядами выползают. Мораване конные идут, мальчишки какие-то в добрых панцирях. Только боевые это мальчишки, ваше величество, уж больно ухватки ловкие, и броня у многих посечена. Сам князь с отрядом идет, и пехота, которая у них на конях ездит. И всадники аварские с луками…
— А войско герцога Хродоберта видел? — с надеждой посмотрел на гонца Дагоберт.
— Видел, государь, — кивнул тот. — И даже в лагере у них был. Воины взбунтовались и домой хотят уходить. Говорят, неправильная это война. Ни добычи, ни еды, а против всадника в броне пеший воин, словно дитё малое. Они плоты сделали и на тот берег переправляются. Франки с алеманами разругались, ваше величество… А венды сюда идут.
— Проклятье! — побледнел Дагоберт и ударил кулаком по столу. — Почему он здесь? Он же увяз в боях на юге! Где эта сволочь Ариоальд? Где бургундское войско? Где Теодон со своими баварами? Они должны были прийти сюда!