Последний нейромант
Шрифт:
Лара, несмотря на свою комплекцию, с завидной меткостью орудовала оной тряпкой, словно плетью, пресекая все попытки избежать своего гнева. По двору разносились звонкие шлепки по дедовской спине, прерываемые причитаниями Лары: «Я тебя до смертью забью, старый извращюга! Будешь знать, как чужих баб лапать!».
«И к этой приставать начал! Вот же неугомонный старикан, – подумал я, наблюдая за этой сценой. – Надо его спасать, а то и вправду до смерти забьёт».
– Лара, его сейчас удар хватит! – громко крикнул
Лара замерла, дед, воспользовавшись временной заминкой своего оппонента, юрко подскочил ко мне и спрятался за спину. Лара, все еще красная после незапланированной охоты на старую, но юркую дичь, тыча пальцем мне за плечо, выпалила:
– Этот… – от возмущения ее мысли разбегались, и, вздохнув поглубже, женщина прокричала: – Старый извращенец!
– Тише, тише, расскажи, что случилось, – попросил я как можно мягче.
– Он лапал меня, Алан! Меня! Замужнюю женщину, мать троих детей, лапал этот похотливый старик! Я на такое не подписывалась! – начала тараторить она.
Я обернулся и посмотрел на деда, честные и круглые глаза которого в этот момент все отрицали. Я осуждающе покачал головой и обратился к Ларе:
– Ты уверена? Может, ты просто не так поняла?
– Алан, это не смешно! – она немного успокоилась. – Ты, конечно, предупреждал, что его порой переклинивает, но чтобы приставать!.. Так не пойдет, я не буду работать в доме, где ко мне пристаёт этот старикан!
– Предлагаю успокоиться и все обсудить, – я обернулся к деду. – Чего стоишь? Бегом в дом, а то простынешь, герой-любовник.
Когда дед скрылся за дверью, я со всем очарованием улыбнулся Ларе, с лица которой до сих не сходило хмурое выражение.
– Надеюсь, ты не уйдешь после этого? – я вздохнул. – Ты ему нравишься, Лара, он к тебе привык. Ты же знаешь, он не нарочно все это.
– Только из уважения к тебе, в первый и последний раз, Алан!
Лара повернулась и указала пальцем на окно, где маячило любопытное лицо старика. Дед, видя, что его заметили, словно ребенок, быстро спрятался за подоконником.
– Если этот… еще хоть раз… даже в мыслях! Ищите тогда себе новую домработницу!
– Договорились. Я поболтаю с ним, не держи на него зла, – быстро согласился я, пока она не передумала.
Мы еще немного поговорили с Ларой, она передала мне список вещей, которые надо купить, добавив, что в доме чисто и еда приготовлена на два дня. Рассчитываясь с ней, я попросил еще раз прощения и добавил к оплате несколько синтэксов со словами «купи что-нибудь сладкого паренькам».
Провожая взглядом уходящую по улице Лару, я вспоминал, с каким трудом нашел её через знакомых. Нашу первую встречу, когда, придя к ней домой, я застал, как она колотила своего запойного мужа, а рядом, громко плача и хватая её за подол, стояли трое худых пацанов.
«Лару нам потерять нельзя; где мы ещё такую найдем?» – с этой мыслью
Стоя на кухне и раскладывая ложки, я прокричал:
– Старик, иди ужинать!
Звук шаркающих тапочек по коридору означал, что дед меня услышал.
– Слушай, тебе тут лорд Диес привет передавал.
– Кто? Ах, этот… Жив ещё, значит, старый х..й; жалко, – проворчал старик.
Я вопросительно посмотрел на деда, удивлённый его реакцией.
– Почему жалко?
– Да говно он, а не человек. Пустое это, внучок, забудь. – Дед махнул ложкой и принялся хлебать жаркое. – Она ведь не уйдет?
– Нет, не уйдет, но чтобы это было в последний раз, – строго сказал я.
– До она сама меня провоцировала весь день! Точно тебе говорю! Выхожу в коридор, а она стоит в позе собаки, бедрами ещё так аппетитно виляет. А ты бы видел, как она сегодня пыль вытирала! Вывалила свои сиськи! – начал оправдываться дед.
– Не прикидывайся, старый, а то я тебя не знаю. Они у тебя все специально, – я подул на ложку. – Я уже со счету сбился, сколько таких «она сама» от нас сбежали.
– Таких, как Лара, ещё не было, – сказал он виновато. – Согласен, буду держать себя в руках. Уж больно жаркое у нее хорошо выходит, почти как у бабки твоей…
– Надеюсь, – ухмыльнулся я, наблюдая, с каким аппетитом дед наяривает ужин.
– Как рейд? – откусывая хлеб, пробубнил он. – Чофто ты долго, удафно схофили?
– Жив и с лутом, – не стал я беспокоить деда подробностями.
– Слушай, внучок, а может, всё-таки в охрану, а? – запел он старую мелодию. – Меня там ещё помнят, я договорюсь с кем надо. Сгинешь ведь в рейдах, как папаша твой, вот ведь непутевый был мужик, тьфу!
– Не начинай. Обсуждали уже сто раз. Я нейро поставил, меня скоро в гильдию примут. Обещаю, ещё несколько месяцев, и мы съедем из этой помойки.
– Никуда я отсюда не съеду! – начал упираться дед. – Это мой дом! Тут я жил, живу и помру я тоже тут!
– Ладно-ладно, не кипятись, – я убрал тарелки в мойку. – Чай будешь?
– Плесни лучше, а?! – Видя мое недовольное лицо, он стал канючить, сведя почти вплотную большой и указательный пальцы: – Чуток всего, ночь уже, и я сразу спать.
– Смотри у меня, – сказал я, отпирая шкафчик.
Потом налил в два стакана, нарезал вяленого мяса и отнес на стол.
– Эх, внучок, смотрю на тебя, ты так на мать похож… Люблю тебя, дай небесные тебе здоровья, – опрокинув залпом содержимое, он прокряхтел: – Ох, хороша, зараза! Это шо, шестидесятка? – спросил старик сиплым голосом.
– Она самая, – тепло улыбнулся я. – Поздно уже, иди в душ и спать, герой-любовничек.
Дед ушел, а я, проглотив свою порцию шестидесятки, поморщился, закусил и посмотрел на ворта.