Последний оракул

Роллинс Джеймс

У Пейнтера не оставалось иного выхода, кроме как привести Юрия к девочке, рассекретив при этом «Сигму». К сожалению, это было известно и Мэпплторпу. Однако по тому, как они вели себя сейчас, по их реакции на те или иные реплики, было ясно: Мэпплторп ни за что не позволит, чтобы Юрий отправился к девочке один.

— Доктора Раева может сопровождать только один человек,— сказал Пейнтер.

Мэпплторп неверно истолковал это ограничение.

— Если вы боитесь рассекретить свое местоположение, то можете не волноваться.

Нам и так известно, где расположена штаб-квартира «Сигмы» — под зданием Смитсоновского замка.

Пейнтер понимал, что должен держать себя в руках, но тем не менее внутри его поднялась злая волна. Мэпплторп охватил своими щупальцами весь разведывательный мир Вашингтона. Шон предупреждал Пейнтера: этому субъекту не понадобится много времени, чтобы узнать, кто вовлечен в дело и где они располагаются. И все же, несмотря на все свои связи, в святая святых «Сигмы» Мэпплторп доступа не имел. Без сомнения, этот тип пытался втихаря подобрать ключи к двери «Сигмы», а задача Пейнтера заключалась в том, чтобы не впустить его внутрь.

— Будет так, как я сказал,— бесстрастно произнес Пейнтер.— Я разрешаю, чтобы доктора Раева сопровождал только один человек.

Он перевел взгляд с одного мужчины на другого и обратно. Макбрайд поднял руку.

— Пойду я. Я смогу помочь доктору Раеву.

По тому, как русский закатил глаза, было ясно, что его подобная перспектива вовсе не прельщала.

Мэпплторп посмотрел на Пейнтера тяжелым взглядом, а затем сказал:

— Но за согласие сотрудничать с вами мы потребуем кое-что взамен.

— Что именно?

— Вы можете оставить девочку у себя, но в обмен на наше сотрудничество мы намерены предъявить вам некоторые условия. После того как она поправится, вы должны обеспечить нам свободный доступ к ней. Она является важным источником информации, который мы не собираемся выпустить из рук. Это вопрос национальной безопасности.

— Не надо размахивать знаменами перед моим носом,— проговорил Пейнтер.— Ваше «сотрудничество» заключалось в том, что вы сделали с ребенком черт знает что. Нечто, выходящее за грань любых человеческих понятий о гуманности.

— Мы всего лишь финансировали и обеспечивали научную поддержку этих исследований. Проект находился в конечной стадии развития. Если бы не наше «сотрудничество», как вы иронично высказываетесь, наша страна оказалась бы в серьезной опасности.

— Будет врать-то! Пересекая эту линию, вы наносите ущерб всем нам. Какую страну вы намереваетесь защищать за счет того, что мучаете ребенка?

— Вы что, действительно так наивны, Кроу? Выгляните в окно. Там — новый мир!

— Ни черта подобного! Когда я в последний раз выглядывал в окно, то увидел все ту же планету, вращающуюся вокруг того же солнца. Дело в другом: в том, как мы себя ведем, какие рубежи готовы пересечь. Сейчас у нас есть возможность остановить все это.

Мэпплторп кинул на него злой взгляд. Пейнтер понял: этот человек уверен в своей правоте и не пойдет ни на какие уступки. Интересно, в чем причина подобной упертости — в ложно

понимаемом патриотизме или в том, что он кутается в подобные разглагольствования, чтобы укрыться от жестокостей жизни, от собственных преступлений — слишком жестоких, чтобы их можно было оправдать?

Как бы там ни было, они оказались в тупике.

— Ну что, договорились? — спросил Мэпплторп.— Иначе мы уходи м В конце концов, есть и другие дети.

Пейнтер смотрел на своего оппонента. Чтобы вылечить девочку, нужно было — в политическом смысле — лечь в одну постель с этим гадом. Девочка не должна умереть! А что касается политических последствий, то... Разберемся после.

— Когда вы будете готовы? — медленно спросил он. Макбрайд воспрянул.

— Мне понадобится час, чтобы забрать медикаменты доктора Раева.

— Мы будем ждать вас.

Пейнтер встал, давая понять, что разговор окончен. Мэпплторп тоже поднялся и протянул ему руку, как если бы они только что заключили выгодную сделку с недвижимостью. Впрочем, примерно так оно и было. Пейнтеру казалось, что он продал какую-то частицу себя.

Однако выбора у него не было. Ой пожал протянутую руку.

Ладонь Мэпплторпа была холодной и сухой, а рукопожатие — крепким и уверенным.

Пейнтер отчасти завидовал чувству собственной правоты и непогрешимости, которое буквально пронизывало этого человека. Но хорони. ли ему спалось по ночам?

Они вышли из ресторана, затем из-под сине-зеленого парусинового навеса над входом и пошли по улице. Пейнтеру не давала покоя одна фраза, произнесенная Мэпплторпом.

«В конце концов, есть и другие дети...»

Что он имел в виду?

22 часа 42 минуты

Южноуральские горы

Нужно было сматываться!

Монк бежал к открытой воде. Позади него из горящей избушки рвался тигриный рев.

Захар.

Огромная кошка пыталась выбраться через окно избушки.

Монк побежал быстрее.

Впереди, на чистой от камышей воде, виднелся плот. Монк заранее позаботился об этом потенциальном средстве передвижения. С помощью ножа он очистил плот ото мха, вытащил его из зарослей камыша на открытую воду и убедился в том, что сооружение вполне пригодно для плавания. К сожалению, весел не нашлось, поэтому Монк срубил молодое деревце и, обстругав, сделал из него шест.

Там, на открытой воде, Константин, стоя на плоту, отталкивался шестом от дна. Плот уплывал все дальше.

Пусть хотя бы они спасутся!

Они заранее договорились. Выбравшись из-под избушки, пока Монк отвлекал тигров, дети должны были забраться на плот, который ждал их у берега. Монк планировал присоединиться к ним, но его «выход» из избушки прошел не совсем гладко.

Монк замешкался, и эти считанные секунды позволили второму тигру, Аркадию, выскочить из-за угла горящей хижины и кинуться на него. Тяжелые лапы ударили ему в спину. Безоружный, он мог рассчитывать только на одно...