Последний остров
Шрифт:
— Набери в рот воздуха и закрой глаза, — инструктировал Коляныч. — Готов?
Агей кивнул и тут же его сильно дернули вперед. Парень упал в воду, но рот не раскрыл. Вода с неприятным чувством попала в нос и уши. Не успел Агей испугаться, как его коленки ткнулись в бетон.
— Вставай, — раздался над головой голос Коляныча.
Открыв глаза, Агей обнаружил, что стоит на другом берегу. Ему помогли подняться на ноги.
— Ну как, жив? — ухмыльнулся Жерех. — Обсыхай.
Еще толком не придя в себя после столь стремительного "плавания", Агей увидел, что Вилен
Сейчас же, на берегах канала закипела работа. Разложив носилки на широком бордюре, под руководством Елизара, островитяне вытащили поклажу и клали ее в несколько мешков. Потом кто-то — Вилен или Добер, с мешком спускался к воде, где Коляныч заходил почти по грудь в воду и перекидывал мешок также по грудь зашедшему в воду Жереху. Поймав мешок, тот передавал его Агею, который выносил вещи наверх и выкладывал их на бордюр, после чего возвращался к воде и перекидывал пустой мешок на другой берег Колянычу. Таким образом, они очень быстро переправили поклажу и носилки на другой берег. В последнюю очередь переправили рацию. Тут Коляныч, по мнению Агея совершил едва ли не подвиг. Взяв в руки рацию и держа ее над головой, бывший раб двинулся на другой берег погрузившись так, что вода дошла ему до носа. Перенеся рацию, он отдал ее Жереху.
— Тащи ее наверх и там сразу в заросли! — тихо крикнул Елизар в спину бывшему рабу. — Так надежнее будет! И ты, Агей займись этим, таскай поклажу в кусты, а то боюсь, как бы…
Старик замолчал, многозначительным взглядом глядя на парня. Тот не заставил себя долго упрашивать и поднялся наверх. Между бордюром и стеной кукурузы расстояние плевое — метров пять голой земли, на которой хорошо видны две колеи сильно утрамбованной земли.
Не мешкая, парень начал носить вещи в заросли и ставить там. Высокие стебли с редкими листьями росли достаточно плотно, но среди них вполне можно было ходить. Разумеется, без носилок.
Возвращаясь за новым грузом к каналу, Агей видел, как бывшие рабы переправили через водную преграду Вилена. Бугай Добер, раздевшись догола, обернулся к старику:
— Давай дед, раздевайся! Чего ждешь!
Тот вместо ответа, почему-то отвернулся и побежал наверх. Оказавшись наверху, он осмотрелся там и сказал:
— Вроде все взяли, ничего не забыли.
— А ты как думал! — ухмыльнулся Добер, который уже зашел в воду и наблюдавший за стариком. — Ты чего там копаешься-то?
— Давай, Елизар, — тихо крикнул Коляныч. — Раздевайся и в воду.
— Да иду, — сказал старик, сделал шаг вниз по склону и вдруг застывший на месте.
Он бросил тревожный взгляд в сторону канала, на юг.
— Слышите! — воскликнул Елизар. — Шум? Гудит! Вон пыль! Вроде машина!
Сорвавшись с места, он бегом бросился к воде.
— Да куда ты? — сердито крикнул старик Жереху, который было рванулся наверх по склону. — Тащите его!
Побледневший Добер, еще не дожидаясь рывка, сам прыгнул в воду. Елизар же, как был, в одежде, с плеском врезался в воду. Через несколько
Поддавшийся панике Агей схватил с бетона свою одежду и рванул с ней в кусты. Зайдя в кукурузу, он остановился, не зная, что делать. Обернувшись, он увидел, что бежавший за ним Вилен остановился у границы зарослей и вглядывается вдоль дороги.
Из канала появились товарищи, которые бегом пересекли дорогу.
— Я чего-то не вижу ничего, — сказал им библиотекарь.
— Ты дурак что ли! — зарычал на него Добер. — Бегом!
Все они забежали в кукурузу, подхватили пожитки и, отбежав несколько метров, бросились на землю.
— Тихо! — скомандовал Коляныч. — Ждем.
Все со страхом затаились. Лежащий на земле Агей, чувствовал, как сильно у него бьется сердце, и ни о чем не мог подумать. На побледневшие лица товарищей он старался не смотреть.
Между тем прошла минута. Потом еще несколько, но никакая машине не появлялась. Вокруг по-прежнему было тихо. Только вверху шелестели листья кукурузы.
Коляныч приподнялся и повертел головой:
— Вроде тихо, — сказал он.
— Ага, — поддакнул ему Добер. — Ну и где твоя машина?
Все посмотрели на старика, который лежал рядом, одетый в мокрую одежду. Он тоже приподнялся и развел руками:
— Ну, клянусь вам, я точно слышал. И вроде пыль была там?
— Так тебе почудилось что ли? — скривился здоровяк.
— Да я не знаю… Я просто был уверен… — растерянно забормотал старик.
— Ладно, — сказал Коляныч, усевшись на корточки. — Сидите тут.
Пригнувшись, он подобрался к краю зарослей и высунул голову, глядя в сторону, где старик видел машину. Еще сильнее пригнувшись, почти на четвереньках, Коляныч выбрался на дорогу и присел там, оглядываясь.
Через минуту он вернулся.
— Все чисто! — сказал он. — Никого нет.
Все опять посмотрели на Елизара.
— Ну не знаю, — опять пожал тот плечами. — Может, я в маразм впадаю, но я был уверен…
— Ну, дед, ты даешь, — хмыкнул Добер. — Мы тут все чуть не обделались, а ты, оказывается…
— Да это ладно! — перебил его Жерех. — Нам радоваться надо, что машины нет. Давайте теперь думать, как дальше быть.
— Давайте, сперва оденемся, — сказал Коляныч, обтираясь и натягивая свою одежду. Все последовали его примеру.
— А чего тут думать? — откликнулся здоровяк, натягивая штаны на мокрое тело. — Дальше пойдем!
— Как? — посмотрел на того Коляныч.
— Ну как? — криво ухмыльнулся Добер, осмотревшись. Через несколько секунд ухмылка ушла с его лица. Здоровяк сообразил, что среди этих стеблей с носилками не очень-то и походишь.
Минуту все молчали.
— А и правда, — сказал Вилен. — Как дальше-то пойдем?
— Спокойно, — посмотрел на того Коляныч. — Сделаем небольшой привал.
— Я вот чего думаю, — быстро сказал Жерех. — Я уже бывал на подобных полях. И дело в том — что не бывает так, чтобы такое большое поле одним массивом росло. Всегда делают проходы и проезды в нем. Не может быть, чтобы и тут таких дорожек не было.