Последний Паладин. Том 10

Саваровский Роман

Про Стихию Тьмы в записях вообще ничего не было. Даже намеков. Мою принадлежность к какой-либо стихии либо не указывали, либо обзывали меня Паладином Теней.

Невежды.

А поскольку доступ к архивам имеет весьма ограниченное число лиц, весьма вероятно, что Марта единственная в гарнизоне, кому имя «Маркус» вообще хоть что-то сказало.

Так что круг посвященных лиц особенно-то и не расширился.

С этой мыслью я вернул взгляд на терпеливо ожидающего меня Федора и вдруг осмотрелся.

— А где нашего Берти потерял?

—

Так он это… спит, — глянул седовласый на время, — не переживай, Маркус. С ним обходятся хорошо. Его тут несмотря на «теплый» прием знают и, репутация, у него, в целом, неплохая.

— Для аристократа?

— Да, неплохая для аристократа, всего четырех охранников поставили и даже кровать выделили, — засмеялся Федор и, кашлянув в кулак, указал рукой вперед по коридору и спросил, — готов?

— Всегда готов, — спокойно пожал я плечами и до того, как сделать шаг, спросил, — а к чему?

— Так к экскурсии! — по-доброму улыбнулся седовласый, — Марта велела все показать, когда ты закончишь!

— А, — понимающе кивнул я, и в этот момент уловил исходящий откуда-то сбоку приятный аромат жареного мяса, от которого свело живот, — тогда давай начнем со столовой, — предложил я, и не дожидаясь ответа, устремился по коридору.

Глава 10

Утолив голод плотным мясным завтраком, мы из столовой направились к центральной лестнице.

Федор выглядел получше. Синяки под глазами исчезли, да и улыбка стала более уверенной. Вояка чувствовал себя явно в своей тарелке, хотя прохожие нас сторонились и странно косились вслед.

Заговорить с нами никто не пытался. Когда всю жизнь живешь в изоляции и убиваешь всех чужаков, что смеют приблизиться, сложно перестроиться и быть приветливым хозяином. Сомневаюсь, что члены гарнизона заставы вообще знают, как заводить новые знакомства.

И ладно я для этих людей был абсолютным чужаком, то Федор же был их родичем. Хотя все, кто нам попадались на пути, были куда моложе седовласого вояки и никогда в жизни его не видели.

Ярый контраст с тем, что я наблюдал в желтой зоне, где Федора уважают чуть ли не все поголовно простолюдины. И вспоминая тот случай в баре Форт-Хелла, а также успехи в заселении Долины, полагаю, что это касается не только желтой зоны.

Однако в глазах жителей заставы Федор был никем. Просто стариком без регалий и имени, которого было велено везде пропускать. Молодняк его не помнил, а близкая ему по возрасту Марта, чуть ли не единственная, кто Федора знала лично, похоже не горела особым желанием с ним общаться.

Сам Федор отшутился об этом и сказал, что его это никак не обижает. Он сам принял решение уйти много лет назад и никого не вправе винить. Даже тех, кто превратил его старую комнату в коморку для хранения картошки.

И глядя, с каким спокойствием и внутренним умиротворением Федор об этом говорит, я ему верил.

Кажется, он действительно был просто

рад попасть домой, а на косые взгляды и прохладный прием ему было искренне наплевать.

Второй этаж встретил нас огромным круглым залом, что был разделен на две зоны. По левую руку, в блоках до самого потолка располагались пронумерованные ячейки с прозрачными дверцами. Десятки и сотни ячеек, скрывали за собой артефакты, предметы, руду и прочие полезности.

А по правую руку находилось два похожих на стальную коробку приспособления, увешанного датчиками, лупами, резцами, проводами и еще аргус знает чем. Даже мне были известны названия лишь половины приспособлений, большинство из которых применялись исключительно в артефакторике.

— Внешняя сокровищница, — с деловито заложенными за спину руками пояснил Федор и осторожно покосился на двух охранников.

Пропустили они нас на этаж без слов, но глаз сейчас с нас не спускали, а руки держали на изготовке. Не знаю, что им о нас сказала Марта, но дружелюбия в их взгляде я видел не больше, чем в тех амбалах, что пытались убить меня в поле.

К слову, те ребята в порядке. Одному заменили челюсть, второй недельку с костылями походит, но жить будут. Чего не скажешь о нас с Федором, если эта парочка охраны психанет и активирует местные защитные системы, коих я насчитал минимум четыре. И ни одна из них не предусматривает сохранения здания в целости, так как подпитку защитные системы получают напрямую от Великого Источника снизу.

Дабы не нервировать охрану, руки я держал на виду, но изучал экспонаты я безо всякого стеснения.

Каждая ячейка имела порядковый номер, краткую характеристику и присвоенный предмету внутри статус. В основном попадались «бесполезные», проскользнула парочка «полезных», и ни одного «опасного».

— Это зона временного хранения. Тут происходит первичная сортировка предметов и материалов, — продолжал исполнять свою роль гида Федор, — отсюда они уходят либо на доработку, либо на продажу, либо лежат и пылятся до востребования. Ничего ценного тут обычно не найдешь, а витринное хранение сделано специально как приманка для расхитителей. Поэтому, несмотря на низкую ценность предметов внутри, охранные системы тут одни их самых мощных во всей заставе.

— Чтобы убить попавших в ловушку наверняка? — спросил я, с интересом вглядываясь в очередную ячейку, за дверцей которой красовался отполированный до неестественного блеска наконечник для стрелы.

Выглядел он красиво, переливался нефритовым сиянием и привлекал внимание, но вот по факту, практической пользы в нем мало. Да, его невозможно затупить, а стрела с таким острием пробьет доспех Альберта как бумагу, но все сводит на нет вес этого специфического металла.

Вот этот маленький кусочек на несколько десятков тонн потянет. Даже в мое время можно было по пальцам одной руки пересчитать одаренных, которые могли этот металл эффективно использовать.