Последний Паладин. Том 3
Шрифт:
— Интересно они их налаживают, — хихикнула Лиса и погладила по шершавой каменной голове зверушку, что без задних ног дрыхла в пространстве между сиденьями.
Тащить шипастое существо на обивку новенькой машины Лиса не рискнула, но и бросать раненого зверька в багажный отсек не посмела.
— Обычно такого не происходит, — старательно игнорируя питомник на задних сидениях, хмыкнул Глеб, — Организация крайне редко вмешивается в дела клиентов. Это вредно для бизнеса. Одно дело содействовать в тихом устранении парочки лохов с интересными артефактами,
— БЕС? — отвлеклась от почесывания каменной шкурки Лиса, — кто это?
— А, ну да… ты же дальше столицы никогда не бывала, — хмыкнул Глеб, — БЕС это крайне опасный криминальный авторитет. Ему принадлежит Организация и треть всего нелегального бизнеса за пределами зеленой зоны. И не только в нашей Империи, но и далеко за ее пределами. Произошедший здесь произвол его сотрудников сильно ударит по карману БЕСа и репутации Организации.
— Ага-ага… — безразлично кивнула Лиса и медленно приподнялась на локтях. Ее тонкий слух уловил прекращение стрельбы, и она с улыбкой констатировала, — похоже, закончилось.
Глеб не сразу понял о чем речь, а потом и его слуха хватило, чтобы уловить раздавшийся со стороны центрального здания грохот.
Водитель перевел взгляд туда, где из обваленной стены рядом с наглухо закрытыми Стихийными воротами вышел… нет, ВЫБЕЖАЛ силуэт!
Весь в крови, матерясь и волоча за собой набитый оружием рюкзак, их босс с растрепанными волосами и рваным пиджаком нес в руках яйцо Сталь-Паука.
— А где инкубатор? — озадаченно спросил Глеб и только сейчас заметил, как из треснувшей скорлупы наружу выглядывает светящийся глаз.
Альберт будет расстроен.
Нет, не так.
Альберт будет ОЧЕНЬ расстроен!
Я и так не стал говорить здоровяку, что взял яичко, которое он так старательно высиживал больше недели.
А сейчас я не только сломал его драгоценный инкубатор, который Альберт покупал на свои кровные, но и собственными глазами наблюдал, как внутри треснувшего яйца медленно умирает Сталь-Паук.
Окружающая среда нашего мира убивала малыша и его отчаянная попытка вернуться обратно в скорлупу ни к чему не привела.
Взгляд тварюшки тускнел, а металлическая шкурка медленно рассыпалась.
Глеб гнал что есть мочи, но глядя на состояние паучка, я знал, что мы не успеем. Я перевел взгляд на рюкзак, в который впопыхах собрал столько трофеев, сколько успел. И пусть большинство из них весьма добротные и редкие, навряд ли Альберта это сильно порадует.
Интересно, а если скормить Пауку эту рогатую скотиняку, он протянет до приезда к Альберту? — подумал я и окинул взглядом лежащего в ногах у Лисы зверька. Видимо, почуяв опасность, тот театрально закатил глаза и притворился мертвым.
М-да.
Актер из детеныша Тирануса такой же паршивый как и из его бывших хозяев. Хотя инстинкт самосохранения
Обычно оказавшись в нашем мире, они просто жрут людей и ни о чем другом думать не могут, так как среда нашего мира разрушает их тела.
А этот выглядит весьма бодро и не проявляет агрессии. Странно. Может, его вывели искусственно?
Да и вообще!
За всей этой суетой я даже не спросил, каким хреном портальная тварь, которую я оставил в том кабинете, оказалась у нас в машине?!
У старика Акса была строгая политика относительно монстров и прирученные исключением внутри Ордена не являлись.
Как говаривал мой наставник: «Тварь есть тварь».
Хотя с другой стороны, я сейчас пекусь за жизнь паука. Пусть это происходит из-за заботы о чувствах Альберта, но все равно…
С этой мыслью я опустил взгляд на ослабевшее существо, которое, болезненно прикрыв глазки, сжалось в маленький металлический комочек внутри скорлупы.
Стремительно умирающий комочек.
— Вот зараза, — хмыкнул я и посмотрел на Глеба, — Тормози.
Водитель послушно взял вправо и резко остановился на обочине шоссе.
— Открой капот и никому не выходить! — приказал я, зажав яйцо Сталь-Паука подмышкой, вышел на улицу.
Лиса и Глеб прижали свои любопытные мордочки к стеклу, но я их проигнорировал, обошел внедорожник спереди и поднял капот.
После чего, почесывая подбородок, я попытался припомнить предсмертную фразу Фаддея.
— Скормить его Кайману… значит, — задумчиво повторил я последние слова Коротышки в доспехе и глянул на подкапотное пространство, потом на яйцо, — ну… прости, мелкий. Не очень удачное ты выбрал время, чтобы вылупиться, — сказал я и поднес яйцо к отсеку для поглощения кристаллов.
Дожился, Маркус, извиняешься перед живой портальной тварью.
И пусть этот малыш никогда не убивал, вел себя мирно, а его единственной испытываемой эмоцией был страх… он все равно оставался монстром и врагом человечества.
Только почему же мне, Паладину, что крошил тварей миллионами, тогда так тяжело его сейчас отпустить?
Работающий двигатель словно ощутил рядом источник халявной энергии и загудел еще громче. Жить малышу все равно оставалось не больше минуты, так что я отринул лишние мысли и отпустил яйцо, которое Кайман с аппетитом сожрал.
Яркий свет луны с трудом пробивался сквозь массивные тучи. Циклон, плавно подобравшийся к столице с запада, принес с собой холодный ветер и противный мелкий дождь.
Однако несмотря на усиливающуюся непогоду и позднее время, людей меньше не становилось.
Вытянувшись во весь рост, Альберт жадно вдохнул холодный влажный воздух и с улыбкой обвел взглядом три длинных очереди из людей.
Одна шла от огромной как цирковой шатер палатки с нашитым карикатурным вороном с автоматом в руках. А над входом красовалась привязанная деревянная табличка с названием «Лавка Пахома».