Последний Паладин. Том 7

Саваровский Роман

Потом заметил фоторамку, где веселый пузатый старикан на фоне бассейна обнимает молодую фотомодель, которая впоследствии стала женой.

Забирать с собой полковник ее не стал и не особенно горевал по этому поводу. Сдохнет и сдохнет. На западе тоже полно молодых шлюх, падких на деньги и власть. Первого у Стратова были полные чемоданы, а второе обеспечит Фон Грэйв, которому старый вояка еще может быть полезен.

Связей и прикормленных людей у Стратова осталось достаточно, но еще больше тех, кого заговорить заставит

компромат, которым битком набит четвертый чемодан.

За окном раздался гудок клаксона, и полковник повернулся в сторону двери, но тут его внимание вдруг привлек огонь камина.

Словно волшебное лекарство он разом выжег все тревоги из души Кирилла Михайловича Стратова, и его морщинистое лицо расплылось в блаженной улыбке.

Так легко, уютно и спокойно он не чувствовал себя… никогда.

Приятные, словно объятия матери чувства нахлынули волной, и из огня пламени вдруг вышагнула женщина. Красивая, словно нимфа, она виделась олицетворением всего счастья, что есть на земле, и полковник вытянул к ней руки и сделал шаг.

Кокетливо засмеявшись, нимфа в платье цвета солнца поманила его руками.

Завороженный ее красотой Стратов пошел вперед, его вытянутая рука коснулась извивающихся красных локонов нимфы, а по телу растеклось блаженное тепло. Каждое касание молодого женского тела отзывалось искрами счастья. Стратов вновь почувствовал себя молодым, полным сил, амбиций и безграничных возможностей.

Отдавшись этому чувству полностью, полковник обнял невинно хихикающую нимфу и прижал к себе.

И в этот момент блаженство вдруг сменилось дикой болью. Полковник заорал в агонии и попытался пошевелиться, но уже не смог.

Спешно прибежавший на крики слуга обнаружил своего господина обгорелым скелетом, лежащим внутри камина в обнимку с горсткой углей.

А последнее, что Кирилл Михайлович Стратов услышал перед своей смертью, был утонувший в пламени смех астральной суки.

* * *

Я разлепил глаза и сладко потянулся.

В углу потрескивал простенький камин, сквозь деревянные ставни робко пробивался солнечный свет, а на соседней половине кровати светила манящей попкой спящая Лекса.

Отодвинув одеяло, я поднялся на ноги и опрокинул в себя графин воды.

Ночка выдалась жаркая.

И я сейчас не только про Лексу.

Началось все с, мать его, Клювика. Пернатый псих, который мог преобразовать полученную от меня стихийную энергию в любую Стихию, выбрал… оставить Огонь.

И не просто оставить, он его усилил и специально потянул из меня именно энергию Флоки. Самый сильный первородный огонь, который имеет одно вполне очевидное свойство.

Он никогда не гаснет.

По крайней мере, сам.

И откуда только в этом пернатом пироманьяке такая тяга именно к сжиганию еретиков? Есть ведь столько способов их убивать менее разрушительно и без полыхающих

первородным огнем последствий…

Эх.

В общем, пришлось все бросать и мчать в Долину Трех Холмов, пока стихийный огонь от возомнившего себя фениксом попугая не перекинулся на лес и не обратил в пепел мои же земли.

Ну а закончив с делами, я измотанный и до краев набитый поглощенной стихией огня направился спать в наш Замок-Завод. На этот раз отказываться от комнаты коменданта я не стал, да и сам комендант находился в отъезде.

Однако, когда я плюхнулся на кровать и попытался уснуть, сработало второе свойство стихийного огня. Необузданное возбуждение нервной системы. Так и лежал бы я, пялясь остаток бессонной ночи на звездное небо Долины Трех Холмов, если бы не появилась с докладом Лекса.

С докладом, до которого мы так и не добрались.

Впрочем, еще успею. Очередной день моего жаркого отпуска только начался, и под пение птиц я направился к подвешенной на стене бочке с водой и тазику с ковшиком, которые заменяли в этих комфортабельных комендантских покоях душевую кабину.

Глава 5

Ледяная вода отлично взбодрила тело и дух, и помогла частично нивелировать поднявшуюся температуру тела из-за бушующей внутри энергии огня.

Попуг на испепеление еретика хапнул много, но не все. Тем более, что часть первородной стихии огня я вернул кэшбеком, когда тушил за пернатым пожары.

Помывшись и охладив тело, я оделся и вышел на балкон.

Комендантские покои Альберта давали отличный обзор на весь внутренний двор Завода-Замка, и все происходящее внизу было как на ладони.

Мое внимание тут же привлекла нетипичная для осени зелень холмов, а легкие мгновенно наполнились чистейшим горным воздухом. Вдохнув его, я на миг задержал дыхание, прикрыл глаза и медленно выдохнув, распылался в улыбке.

— Благодать, — стоял и наслаждался я покоем дикой природы, покручивая в руке подкопченный артефакт в форме звезды.

Это было единственной зацепкой, которая уцелела от еретика. Клювик хорошо постарался и вжарил ему от всей своей пернатой души.

Ну, единственной зацепкой, не считая горстки пепла, остаточный след которой, указывал на то, что культист был звездой третьего порядка.

С одной стороны, видали мы с Клювиком еретиков и посильнее, а с другой, его наличие означало, что он такой не один.

— А ты что об этом думаешь? — спросил я и мгновением спустя, на периле появился взъерошенный черный попуг.

С важным видом, он продефилировал передо мной и, гордо вскинув хохолок, гаркнул:

— СЖ-Ж-ЖЕЧЬ!!!

— Ну да, нашел кого спрашивать, — усмехнулся я, и подкинул в воздух звезду.

Недолго думая, попуг ловко подлетел и поймал артефакт клювом, как фрисби, и грациозно опустился обратно на перила.