Последний Паладин. Том 8
Шрифт:
Однако на спящего на сидении рядом со мной светловолосого парнишку в белом костюме это никакого эффекта не возымело.
Крепкий сон, однако.
— Ну мам, еще пять минуточек… — лишь едва слышно пробурчал Максим и, не открывая глаз, отвернулся к окну.
— Понял, — кивнул я и перевел взгляд на Глеба, — высаживаем пассажира в лесу.
— На ходу? — лишь уточнил водитель.
— Ага, только разгонись еще немного быстрее, — хмыкнул я и Кайман начал набирать скорость.
— М… м… э… не надо в лесу… изверги, — сонно простонал
— Ну да, судя по новостным репортажам с западной границы ты у нас целый батальон!
— Во, другое дело, — с важным видом позевывая, отозвался Макс и сощурился от бьющего в окно солнца, — и откуда тут вообще взялся лес… ты ведь сказал, что мы едем отдыхать?
— Не едем, а уже приехали, — внес я ценное уточнение, когда Кайман плавно остановился перед деревянной оградой без номеров и вывесок, — извиняй, дружище, мальчишника в стриптиз-баре не будет.
— А чем тебе не понравился мой бар? — с легкой обидой в голосе выдал Макс.
— Тем, что Диана его затопит после первого же приватного танца на коленях жениха, — усмехнулся я.
— И то верно, — согласно кивнул Максим, — а… хм… почему именно затопит?
— Потому что твоя умная невеста знает, что это единственное, от чего он не застрахован, — подметил я критическую уязвимость его любимого детища.
— Вот же блин, — побледнел парнишка, а потом подозрительно сощурился в мою сторону, — стой, а ты откуда знаешь, от чего не застрахован мой стриптиз-бар?
— Забыл, что у меня есть Лекса? — беззаботно пожав плечами, улыбнулся я.
— Ой, да не заливай, Маркус! Я прекрасно знаю, как дохрена от нее поступает информации, и как много из этого «дохрена» ты игнорируешь!
— Но-Но! — возмутился я, — Не игнорирую, а концентрирую внимание только на важном! — деловым тоном поправил я и вышел из машины.
— На важном он концентрируется, ага, — донеслось позади сонное ворчание, и краем глаза я заметил, как в момент, когда я отвернулся, Макс спешно отправил кому-то через коммуникатор сообщение и вышел наружу следом.
Кристально чистый прохладный воздух обдул нас приятной волной, и я с наслаждением вдохнул его полной грудью.
— Ладно, допустим, я понимаю, почему ты не повез меня в столичный стриптиз-бар, — осматриваясь, протянул Макс, но почему именно сюда? Чтобы Диана точно нас не нашла?
— Что б ты знал, друг мой, эгоцентричный, не все в этом мире крутится вокруг тебя и твоей невесты.
— А-а-а, я понял! — щелкнул пальцами Макс, — это ты решил мне так отомстить за то, что я пригласил тебя на нашу свадьбу последним?
— Хм, так я был последним? — поднял я бровь.
— Бл… — тут же поперхнулся Макс и отвел взгляд, сделав вид, что ему очень интересно разглядывать выцветшую деревянную ограду, перед которой мы стояли, — слушай, Маркус, а где мы вообще?
— Много вопросов, дружище, — хлопнул я озадаченного
* * *
Ильретеевка встретила нас радушно.
Нас приняли так, как умеют принимать только в деревнях имперской глубинки, которые столичные неучи с презрением называют «глушь». Пф, что бы они понимали.
На самом деле было чертовски приятно осознавать, что даже спустя семь сотен лет традиционное гостеприимство в имперских деревнях совершенно не изменилось.
Впрочем, как и их внешний вид.
Ильретеевка выглядела практически полной копией тех деревень, которые мне довелось посещать в «мое» время.
Словно для мирной глубинки в империи время застыло навечно.
Вышагнувший из дома грузный шахтер Петр узнал нас и тут же потащил в дом.
Простой, но довольно уютный и просторный дом. Как выяснилось, шахтер Петя, по возвращении в родную деревню из переделки в поезде живым и при деньгах, довольно быстро стал местным старостой.
Понравилось ему, видать, управлять. Ну или помогать людям.
В любом случае молодец, нашел свое призвание.
В одном большом доме со старостой жила и та беременная женщина из поезда по имени Нина. Поездку она в итоге пережила благополучно и сейчас с округлым животиком хлопотала перед самоваром, пока Петя спешно носился по двору.
Подметал беседку, выносил мусор, рубил дрова.
И, видимо, делал это так громко, что на шум пришли соседи, а потом соседи соседей, и вот уже по двору старосты сновали десятки людей.
Выносили на улицу столы и лавочки, помогали с дровами, топили печи около беседки и разжигали костер.
Поначалу столы пустовали, но уже к обеду они буквально ломились от еды и выпивки.
Один сосед принес соленья, другой — свежую морковь с грядки, третий — мясо барана, и понеслось…
Ворота были открыты настежь, и стихийным образом двор старосты превратился в масштабную гулянку, на которой собралась вся деревня.
Мужики травили байки, пили и играли кто на гитаре, кто на баяне. Женщины подпевали и приглашали суровых бородатых мужиков на танец, дети резвились и с любопытством поглядывали на необычных гостей.
В воздухе витал запах праздника, шашлыка и простой человеческой радости.
К нам с Максом помимо Петра и Нины местные подходить боялись, но вот Глеб с диковинным боевым Кайманом стал местной звездой.
Танцевал с милыми девицами, пел под гитару, позволял местной детворе порулить за боевой машиной и отрывался от души.
Стихийный праздник разгорелся со скоростью лесного пожара, а когда Петр вдруг выкатил из погреба покрытую пылью старинную деревянную бочку с вином своего прадеда, расходиться передумали даже интроверты.