Последний патрон Чехова
Шрифт:
В груди похолодело, а синие губы уже даже не дрожали.
Пальцы же предательски сковала дрожь. Обледеневшие пучки стенали от попыток щёлкнуть, но ничего не выходило.
Ни сразу…
Ни сотню раз спустя.
– Только… не… так…
Веки медленно слипались, погребая сознание под толщами сошедшего снега, но сердце знало, что делать.
Как в прямом смысле, так и нет.
Из последних сил прижав девчонку к груди, я поцеловал её в
– Спа… су… хотя бы… так…
Не смотря на смерзавшиеся веки, я дал сердцу отмашку и щёлкнул в последний раз.
В груди нестерпимо жгло.
Выбитая дурь вернулась в голову с привкусом гари, а мимолётный, до безумия реалистичный мираж, словно вырванный из прошлого которое я не проживал, развеялся как дым.
– И это всё?
Пренебрежительно сплюнув, гаркнул мой парнишка из нового мирка, умело переминаясь с ноги на ногу.
– Не думал, что в ЦРУ меня настолько недооценивают.
Ещё не сплюнув кровь, горлянка разразилась смехом. Всё же, не каждый раз удаётся увидеть, как в одном из множества миров таки сбывается мечта любого мальчишки стать шпионом.
– Я просто пришёл на экскурсию, парнишь… за что бугурт?
Потоки маны обжигали кожу. Глаза наливались жаром от сизой кутерьмы, но с каждым ударом по моей груди она багровела всё сильней.
– Экскурсия? С радостью составлю кампанию… колючая проволока хороша в эту пору.
От едкости сарказма, я не сдержался и в глазах запекло уже наяву. По лицу же чекиста промелькнула лишь смутная тень, но в тесном коридоре с мерцающей лампой я расслышал только хруст его сжавшихся кожаных перчаток.
– Сам нарвался, парниша…
Мне всегда казалось, что я дрался сносно. Даже хорошо. По крайней мере до этого легко избивал всех строптивых пареньков, решивших поспорить со «старшим братом», и уж точно не вкладывал в удар всю оставшуюся силу сизой кутерьмы.
– Не плохо…
Удар угас, как дерьмовая спичка. Кутерьма впиталась в набитую голень, не дав замаху даже выйти на финальную прямую, а на лице чеки лишь заинтригованно приподнялась рассечённая бровь.
В тот миг я успел только вскрикнуть.
Голова вскружилась от хитрого пинка в подбородок, а мгновение спустя уже захлёбывалась от удара в горло.
В ушах звенело.
Удар и удар.
Живот стянуло, а со всех щелей сочилась кровь.
Кулак впитал мою челюсть и с тяжёлым чавкающим звуком отозвался в черепе далёким хрустом.
Я успел лишь вдохнуть. Парниша краем глаза попал в поле зрения и тотчас вновь уронил кулак мне на лицо, в прыжке
Зубы даже не заметили, как уже впились в пол.
Благо хотя бы за паркет.
В груди стала закипать ярость… вот только спустя секунд так десять, когда весь пол уже был вытерт моей никчёмной тушей и украденной курткой. А вот двойник из триста первого спокойно одёрнул воротничок рубашки и заботливо струсил со своей семиклинки придорожную пыль.
– Так… это новый рекорд.
С бездушной ухмылкой, словно заядлый курильщик, капитан потянул за цепочку, ловко отбросил крышку латунных часов и вновь посмотрел на меня с налётом призрения.
– У вас, янки, что, понизили планку?
Подойдя ближе и рефлекторно улыбаясь, мой парнишка навёлся слепым глазком макарова мне на лоб.
– И сколько же в тебя влили поборов с трудового народа, а, янки?
Двойник похлопал меня по щеке, словно любуясь собственным лицом, но потом фыркнул и играючи вынул из кармана пластиковый хомут.
– Ладно… такого и стрелять жалко.
Я впервые испытал такое унижение. Глаза запекли до немоты, а от стойкого запаха его сигарет грудь с новой силой разорвалась синей кутерьмой. Сердечная волна в тот же миг отбросила паскуду, как и сорванную штукатурку, а меня осыпало искрами в момент изорванной проводки.
– Гадство…
От впитанных ударов тряслись даже ноги. В темноте же искрившихся ламп мне удалось разглядеть лишь ехидно усмехавшегося клона, утёршего с губы одну единственную капельку крови.
– А вот это уже интересный фокус…
Чека медленно зашагал мне навстречу, растирая в пыль осколки взорванных ламп кирзовым сапогом.
– Как думаешь, «братишка»…
С леденящей душу улыбкой, парниша струшивал с плеч пригаринки от моей магической волны и неуклонно близился ко мне.
– Майору понравиться?
Нас разделяло метров пять, но лишь в последний миг его до дрожи пронизывающие глаза улыбнулись мне почти в плотную и, вместе с кулаком у носа, растворились в сизой кутерьме.
Вот только растворить ужас и стыд она была не в силах.
– Мать… твою…
Я не смог даже нормально выругаться, пока перед глазами всё ещё стоял его не моргающий взгляд с мёртвой синевой. Едва отдышавшись, мне не удалось подобрать мата, чтобы выпустить пар.
Впрочем, ему-то уже плевать, а вот для себя…
Стоило задуматься…
Как минимум над новым этажом для крепкого словца. Трёхэтажного мне уже не хватало.
Конец ознакомительного фрагмента.