Последний переход
Шрифт:
Но инопланетяне были терпеливы, хитры и настойчивы; вряд ли они слыхали земную формулу «не мытьем, так катаньем», но действовали именно так. Они решили ждать, когда крепость сама начнет подтачиваться и разваливаться изнутри. И дождались!
Самое занятное, что внешне это выглядело как невиданное прежде торжество человечества. Его и назвали-то так высокопарно – Новым временем. Да собственно, тут все верно, оно и вправду было новым; и вправду человечество увидело перед собой неведомые прежде просторы. И бесконечный мир, вдруг явившийся старой доброй Европе, – с океанскими волнами, сказочными землями, сокровищами, рассыпанными по долинам, прериям, скалистыми ослепительно снежными
И началось. Прогресс! Прежние ценности вдруг сделались смешными, старенькими и провинциальными, хотя и милыми, как бабушкин сундук. Их в общем-то, не выбрасывали, жалели даже. Но что ж делать, они отжили свое, а впереди ждала теряющаяся где-то в волнующей и нежной дымке дорога к счастью – и всего-то навсего надо было ступить на эту дорогу, и самому, своим трудом и разумом пройти ее. И вот она, волшебная страна, серебряная речка у лазурных гор – счастье твое, человек, ты его заслужил, так бери его!
Что же, действительно казалось, будто так тому и быть. Еще чуть-чуть – и дойдем до серебряной реки. Чуть-чуть, чуть-чуть! Правда, «чуть-чуть» все не кончалось, но в радостной горячке не слишком на это обращали внимание: чудесный мираж кружил головы, манил, трезвых делал шальными, глаза бессмысленно округлялись и пьянели.
Горячка не дала заметить странного: что в бескрайней новой Вселенной человеческое мировоззрение, ранее прочное, стало потихоньку расползаться по швам. В самом деле: цель жизни, когда-то привычная и уверенная, теперь вдруг поплыла, задрожала, незаметно превращаясь в обманную пустышку. Счастье без Бога, своими руками, в прекрасном будущем – оно почудилось таким близким, таким ясным и доступным, что многие, очень многие откликнулись на его зов, как на сладкое пение сирены, побежали, поехали, поплыли за ним… а оно так все и осталось пением.
Дорога к светлым берегам непостижимо вытягивалась. Волшебное марево отступало вместе с горизонтом – мир терял четкость, цельность свою. И вместе с этим трескалось и сыпалось сознание, постепенно путаясь в ползучей паутине сомнений, полутеней, видений и восторгов, разочарований и стареющих надежд.
Вот тут-то и настал праздник на инопланетной улице. С таким потрескавшимся мировоззрением уже вполне можно было работать. И работа пошла-поехала! Человечество не заметило, что кто-то начал думать за него. Оно, может быть, поначалу несколько удивлялось возникшим у него нелепым желаниям, а потом привыкало к ним, сживалось с ними и, в конце концов, находило нечто в них приятное – в жадности, в сексуальных извращениях, в патологической лживости. Человек, в сущности, становился агентом влияния пришельцев, уже не столько землянином, сколько проводником их стремлений, заражая ими своих близких, детей, даже внуков.
Тот пустяковый юноша, переполошивший уездный городок, наверное, и не подозревал, кем направлялась его легкомысленная болтовня – да и не он один, не он один, что говорить!.. Мягкие, невидимые щупальца незваных гостей расползались все въедливее по умам и подсознанию – отчего мир для людей делался все страннее, тревожнее и все труднее было сказать, что же будет с ним дальше.
Да, тревога разливалась в мире, его лихорадило, как паровоз с опасно перегретым котлом, мчащийся вразнос, – и кое-кто начал смутно догадываться, что дела-то, собственно говоря, катятся в какую-то не ту сторону. Но большинство людей того еще не замечало! А механизм человечества действительно расшатывался всё сильнее – и вот уже можно было попытаться приступить к физическому внедрению на планету.
Очевидно, одной из первых попыток приближения и был странный случай помутнения сознания на Амазонке. Индейцы, души примитивные,
Вполне резонно предположить, что обнаруженные случаи (в том числе и с голландскими моряками) не единственные. Многое так и осталось не зафиксированным. А вместе с тем раздрай в мире нарастал, растерялись и сами правители, те, кто по долгу своему держал его в порядке. Этот мир перестал слушаться их, он заметался, подобно обезумевшему тигру… и случилось то, что должно было случиться: грянул июль тысяча девятьсот четырнадцатого года. Война!
Война оказалась для человечества диким ударом. Оно ополоумело, как боксер, скошенный страшным апперкотом, – в горячке вскакивает на ноги, грозит, показывает, что готов к бою… а сам уже не понимает, на каком свете находится: ноги у него разъезжаются и подкашиваются, глаза отдельно от ума, а все вокруг весело кружится вспыхивающим и искрящимся колесом, и где верх, где низ – понять невозможно.
Вот и цивилизованный мир после Первой мировой мотало, словно после нокдауна: большевики в России, фашисты в Италии, нацисты в Германии, плаксивый, тошнотный экзистенциализм во Франции… вся эта дурь полезла из человечества, как пена из припадочного рта. Совершенно понятно, что шизофренические двадцать лет не могли закончиться ничем иным, кроме обратного кровавого побоища – Второй мировой.
И перед самой войной, в последние годы, когда предчувствие безысходного ужаса начало окутывать разум людей, физическое проникновение из космоса резко интенсифицировалось. Опять-таки, обо всем можно лишь гадать – на нашем с вами уровне, сами понимаете… И Миловскому знать это было не по чину. Вероятнее всего, так: подобных точек, «зон», на земном шаре появилось несколько. Немного, единицы – четыре, пять, не более. Ну, вот одна из них – сами изволите видеть…
Возникает естественный вопрос: кто таков Пацюк? Был ли он один из посвященных, посланный сюда обеспечить встречу, или сам, неизвестным образом догадываясь о чем-то, прибыл сюда с загадочными целями?.. Ответов на эти вопросы нет; да и не столь уж важно отвечать на них. Важно иное: попытка приземлиться здесь, в пойме Кара-су, оказалась неудачной.
С определенной уверенностью можно утверждать, что неудачными или малоудачными оказались и остальные предвоенные попытки. Почему? О том чуть позже, а пока по хронологии. Итак, разразилась Вторая мировая война, чего и ожидали галактические гости, – и стали готовить массовое вторжение.
Но тут и человечество малость опамятовалось. Еще во время войны руководители союзных держав начали прозревать, а случай в Розуэлле окончательно убедил их в том, что пора объединять усилия, дабы вместе противостоять врагу. Легко сказать, но как сделать? Как вернуть прежнюю крепость мировоззрения?.. Отцы-руководители вынуждены были признать, что сделать это чрезвычайно трудно, практически невозможно. Слишком уж привыкли люди в цивилизованных странах к комфорту, сытости да сладкой жизни – что пришло на смену возвышенным стремлениям ранних лет Нового времени. Эту укоренившуюся тягу выкорчевать сейчас не получится – решили вершители судеб. Тогда попробуем ее нейтрализовать! Чем? Да страхом, чем же еще. Вернее, напряжением. Надо держать народец в вожжах, попугивать его возможной катастрофой, теперь аж ядерной – тогда житуха не будет таким уж медом казаться.