Последний поцелуй на ночь
Шрифт:
– …Все по графику? Отлично! Нет, все еще на нервах. В расследование смерти Тони не вмешиваюсь, муж запретил… А твой тебя из Парижа не выпускает? И правильно делает! Но мы ведь успеем закончить вовремя? Я тебе верю, смотри мне!
Все это время Вика сидела на широком подоконнике, который был покрыт подушками – что превращало его в весьма удобную лавочку. Библиотека в доме Вербицких вообще была оформлена уютно, прямо как в каком-нибудь старинном особняке. А из окна можно было наблюдать ее собственный дом, в котором полным ходом шел ремонт.
Наконец
– Пошив платья идет полным ходом! – торжественно объявила она. – Женька все из своего Парижа контролирует!
– Париж уже ее? Свой собственный?
– А то! Русские не сдаются! Ей портнихи регулярно присылают фотоотчеты. Говорит, что твое платье получается великолепно, даже лучше, чем оригинал. Скоро будет первая примерка!
– Здорово…
– Прозвучало не слишком убедительно, – Агния присела рядом с ней.
– Прости, я не хотела тебя обидеть… Просто сейчас у меня не получается радоваться. Я знаю, что свадьба – это важно, один раз в жизни бывает. Но сделать это центром внимания не получается.
– Я понимаю, но… так всегда бывает. Мы вон с Дани вообще в больнице поженились! То есть планировали прямо как вы – он мне предложение с кольцом сделал и все такое. Естественно, думали, что будет и ресторан, и белое платье. А в итоге пуля – больничная койка – заключение брака, пока снова не помешали.
– У тебя потом празднование было!
Агния не стала отпираться:
– Да. Но глобально все пошло совсем не так, как мы ожидали. Поэтому не заставляй себя искусственно радоваться чему-то. Но и за Марка не беспокойся.
К своему стыду, Вика была вынуждена признать, что и не беспокоится. То, что он поехал лично разбираться с Павлом Некрасовым, – объективно серьезный повод для волнения. Но страха в душе почему-то не было.
Да и сам этот Некрасов не сильно ее пугал. Вика понятия не имела, почему он взъелся на нее – она со смертью его племянника меньше всех была связана! Она знала, что его действия ужасны, а воспоминания о взрывах в магазине до сих пор заставляли ее вздрагивать. Все же связать эти беды с именем Некрасова не получалось на подсознательном уровне.
Она предпочитала думать лишь о том, что, когда Марк разберется с ним, все закончится. Гораздо больше эмоций ей дарили бумаги, случайно оказавшиеся в ее руках…
– Агния, я хочу прочитать…
Она не стала уточнять, что именно, сама поняла.
– Прямо сейчас?
– Да.
– В принципе нормальное время. Мелкие только-только улеглись спать, они мешать не будут, а Дани только к вечеру вернется. Сейчас все принесу!
– Давай…
Оставались последние страницы. Понятно, что ради них это все и создавалось, однако близость финала почему-то не радовала.
Агния вернулась в библиотеку, закрыла за собой дверь и устроилась в широком кресле.
– Тут снова на французском, – предупредила она. – Блин, вот ведь не думала, что первая моя настоящая языковая практика будет такой!
– Читай уже…
«Дорогая
Я знаю, что мы с вами никогда не были близки. Поначалу я совсем вам не понравилась, хотя вы были достаточно вежливы, чтобы скрыть это. Но я знаю также и то, что вы по-настоящему любите Анджелин, а она вас просто обожает. Поэтому, прошу, дочитайте это письмо до конца, даже если его содержание вам не понравится. Я долго молчала, а больше уже не могу. Мелочи накапливаются, их вес слишком велик для меня одной.
Никому, кроме вас, я бы не решилась рассказать об этом. Но вы тот человек, который знает Тони лучше всех. Только на ваше мнение я и уповаю.
Я знаю, что все мои подруги считают нас с ним идеальной парой. Да и моя семья тоже! Мы никогда не ссоримся, он очень заботится обо мне и Энджи. Я никогда не была сторонницей публичного обсуждения проблем, поэтому и делала вид, что все прекрасно. Тем не менее есть вещи, которые очень меня настораживают.
Он не позволяет мне ругать Анджелин. Совсем. Каждый раз, как только я пробую на нее голос повысить, он очень сердится на меня. Он делает все, чтобы отвлечь мое внимание от конфликта, а потом мне бывает уже поздно ее ругать – она забывает, что сделала. Это не простое баловство любящего отца, Сильвия. Если бы он просто баловал ее, я бы терпела, хотя меня не радует роль «злого полицейского», который должен постоянно объяснять ребенку, что делать нельзя, и критиковать малышку. Но это ладно, с этим я бы еще могла как-то жить.
Меня пугает сама мотивация Тони!
– Как она вообще должна жить в этом мире? – спрашиваю я. – Кого ты пытаешься вырастить без элементарного воспитания? Избалованную принцессу, тепличное растение?
А он как ни в чем не бывало отвечает:
– Какая разница, какой она вырастет – капризной, сильной или тепличной? Свою роль в этой жизни она выполнит в любом случае!
Он это часто повторяет и делает вид, что шутит, Сильвия. Но вы бы видели его глаза в этот момент. Я знаю своего мужа, знаю, когда он шутит. Он абсолютно серьезен в такие моменты, пусть хоть сто улыбок на лицо нацепит!
Те его странные дружки все еще приходят в наш дом. Вы их не любите, и они об этом тоже знают, поэтому и выбирают время, когда вас нет. Они всегда подзывают к себе Энджи. Но они никогда не говорят с ней, ни о чем не спрашивают, не интересуются ни у меня, ни у Тони ее успехами. Они просто смотрят на нее! Другие так наблюдают за котенком или щенком, а эти – за моей дочерью. Если я уношу ее из комнаты, Тони потом выговоры мне устраивает. Я стараюсь заранее узнавать, когда они придут, и увозить Энджи из дома, но получается так не всегда.