Последний подарок
Шрифт:
– Брэдли? Ты это понимаешь, Брэдли? Что с тобой? – тормошила его Диана, а он, щурясь, просто смотрел прямо перед собой, на тусклый солнечный свет в матовом окне.
По дороге назад в поезде им достались места за маленьким столиком. Булли сидел напротив сестры и Фила. Когда бы он ни поднял глаза, Фил молча смотрел на него.
На поезде им предстояло проехать пять остановок. Кортни заснула. Едва она закрыла глаза, Фил пнул его ногой под столом.
– Что? – спросил Булли. Хотя, конечно же, он знал, о чем пойдет разговор.
– Ты меня кинул. Выставил дураком. Могли бы уладить все по-хорошему, легко и быстро, но нет. Решил действовать
Булли опустил голову, но Фил снова пнул его, заставляя поднять глаза.
– Смотри на меня. Думаешь, если мы с твоей мамой не были женаты, весь выигрыш достанется тебе? Черта с два! Перед уходом я побазарил с ним немного. Даже если они выплатят деньги – а по твоей милости они теперь будут копать и копать, и еще неизвестно, чем все кончится, и неизвестно когда, может, на долгие годы затянется, – даже если выплатят, ты, когда тебе исполнится восемнадцать, не получишь деньги один. Об этом ты не подумал, нет? – Фил кивнул в сторону. – Алан сказал, половина пойдет ей. Она – дочь твоей матери. Родная дочь. Такая же наследница, как и ты. А я – ее отец, независимо от того, женат я был на твоей матери или нет. Так что знай: я по-любому получу свои бабки.
И он пнул Булли сначала по одной ноге, потом по другой – чтобы тот запомнил.
Глава 27
На следующий день Булли, как проснулся, сразу выскочил из дома. Он даже спал одетым. В этот раз Джек он с собой не взял: туда, куда он направлялся, с собаками не пускали. Фил не возражал, чтобы Джек осталась в квартире.
– Оставляй. Мы все равно скоро уйдем, – разрешил он.
Это был день рождения Эммы, который они собирались справлять у ее матери. Булли подумал, что, может быть, Джек зачем-то понадобилась Филу – например, чтобы отпугивать непрошеных гостей. Ведь почтовым ящиком то и дело хлопали ростовщики, как называла их мама, кредиторы, от которых Фил теперь был вынужден откупаться крохами, поскольку призовые деньги им сразу не выплатили.
Джо встретилась с ним на железнодорожной станции, и они поехали назад, в Лондон, по северной ветке. В хозяйственной сумке, которую Булли купил в одном из супермаркетов, они везли банку из-под конфет и осколок брусчатки.
– Ты твердо решил? – уточнила Джо, задав вопрос, который часто звучит в фильмах, и Булли по примеру киношных героев тоже кивнул и ответил, что сделает это обязательно, с ней или без нее. Хотя здесь он лукавил: вряд ли в одиночку он смог бы осуществить задуманное – во всяком случае, не днем. А дневное время для такого дела самое подходящее. Хватит прятаться и таиться.
Джо заплатила за вход. Как она и говорила, им пришлось пойти с экскурсией, хотя на праздничное мероприятие это похоже не было. Зомби не суетились. Вели себя так, будто это самый обычный день, вполне пригодный для прогулки по кладбищу, где полно мертвецов, погребенных прямо у них под ногами. Они фотографировали надгробия и ели бутерброды.
Женщина-экскурсовод, все время жевавшая губами, как будто сосала леденец, подозрительно косилась на Булли. Может, потому что он не фотографировал. В принципе, в джинсах и «рибоках» он мало чем отличался от остальных. И был даже не самым младшим в группе. Но что-то в его облике все же выделяло его из толпы – может, особая порода. Или целеустремленность в каждой
Экскурсовод – все так же с леденцом за щекой – сразу предупредила, что нельзя сходить с дорожки и мусорить, а еще объяснила, что она друг кладбища и работает здесь бесплатно. Потом стала рассказывать про людей, погребенных во всех этих могилах, и Булли с Джо переместились в хвост группы.
Следуя за экскурсией, Булли смотрел по сторонам, но при дневном свете не узнавал кладбища. Сейчас оно больше походило на тематический парк, но без аттракционов и торговых палаток: только статуи, узкие тропинки, убегающие во всех направлениях, и парковые скамейки.
– Может, вон там? Вроде бы хорошее место, – предложила Джо.
Булли помотал головой. Место, на которое показала Джо, представляло собой просто заросший травой пятачок, окруженный могильными плитами. А он не хотел, чтобы его мама была зажата между чужими могилами, как рыбешка в банке с сардинами. Он искал укромный, особый уголок, где бы она одна покоилась под сенью деревьев и травы.
Вообще-то, он планировал похоронить мамины останки возле могилы леди Ди и очень расстроился, узнав от Джо, что леди Ди покоится в другом месте – ведь она, хоть и умерла, по-прежнему является знаменитостью. Не то что те, кто похоронен здесь, и о ком постоянно твердила ему Джо; их даже по телевизору ни разу не показывали. Но он все равно не отказался от идеи похоронить маму на этом кладбище. Если оно подошло для Карла Маркса – какого-то прославленного старого Дэви, который, по словам Джо, сто лет назад не вылезал из библиотек, – значит, и мама достойна покоиться здесь.
Притворяясь еле плетущимися от усталости малышами, они все больше отставали от группы. Шарканье ног и болтовня экскурсантов затихли, и слух Булли стал улавливать более приятные звуки кладбища, которые он не слышал ночью: щебет птиц и шелест листьев в кронах деревьев, перешептывающихся на слабом ветру. А потом он увидел то, что искал – идеальное место для мамы. Там и дерево стояло, как раз для птиц, и даже ангел – на соседней могиле. Он приглядывал за этим уголком, прямо как их соседка, мама Деклана.
– Вон там! – воскликнул Булли.
– Точно, давай! Пошли скорей! – заторопилась Джо. Она улыбалась, смеялась, но ее поведение не раздражало. Сойдя с дорожки, они побежали между могилами к невысокому холму, на котором высилась небольшая рощица. Булли быстро разгреб опавшие листья у корней темнозеленого плюща и отвинтил красную крышку на банке.
– Скажешь что-нибудь? – спросила Джо.
– Что?
– Ну… Какие-нибудь хорошие слова. Вроде бы так полагается.
Булли смотрел на прах. Ему по-прежнему не давал покоя вопрос, сохранилось ли от мамы что-нибудь такое, что он мог бы узнать: зуб, кость. Но нет, ничего такого не было – только зола, 3 %. Это все, что осталось.
– Не знаю… – Но Джо продолжала улыбаться, и Булли это казалось вполне естественным. – Покойся с миром, мама, – наконец произнес он, потому что так обычно всегда говорят. И стал вываливать из банки пепел, всего-то два килограмма, которые вдруг показались ему неимоверно тяжелыми. Но потом еще одна рука пришла ему на помощь, и земля покрылась толстым слоем серо-белого пепла, будто здесь только что догорел небольшой костер. Булли постучал по дну пластиковой банки и, проверив, что в ней ничего не осталось, передал ее Джо. Потом положил в середину горки осколок разбитой брусчатки, который принес с собой, и, опустившись на четвереньки, воткнул камень поглубже в землю.