Последний Порог
Шрифт:
— Ну, ты? Ты действительно настолько глуп? Ты действительно настолько готов и стремишься умереть?
— О, тьфу! — взвыл Афафренфер, бросив взгляд на свое предплечье, когда отворачивался.
— И мне не надо истерик Афафренфера! — ворчала дворфа. — У меня нет на них времени!
Афафренфер повернулся к ней, хмурясь более чем когда-либо.
— Впрочем, достаточно! — взревела дворфа, и топнула обутой ногой по брусчатке. — Ты хочешь врата в Царство Теней, и я сделаю тебе одни, и достаточно хорошие для тебя, но ты дашь слово, что не сдашь меня Кавус
Это, очевидно, выбило Афафренфера из равновесия. — Отправишь меня назад? — спросил он нерешительно.
— Не звучит для тебя как музыка, не так ли? — нажала дворфа. — Теперь, когда твой Парбид мертв, какой серокожий встанет рядом с тобой, человек?
Афафренфер тяжело сглотнул.
— Ты никогда не был из этого места, — тихо сказала Амбра. — Прекрати самообман способом, которым ты обманываешь меня. Сделать это сложнее, ты знаешь. Ты никогда не хотел в Царство Теней. Ты никогда не был один из них, и тебе нравится твоя светлая кожа больше, чем темная.
— Ты много предполагаешь.
— Радуйся, что я это сделала, поскольку, в противном случае, я бросила бы тебя в пасть Исконного следом за Глорфателем, — ответила Амбра, и теперь она широко улыбалась, поскольку знала, что победила, что ее предположения были верны. При всех ее угрозах и взрывах гнева, Амбре действительно понравился этот чрезмерно драматичный, высоко прыгающий молодой монах. Любовь, страсть или путаница, неважно, что его вело, Афафренфер не был плохим человеком. Он мог сделать грязное дело, если должен, но это не было его первоначальным курсом, он это делал, чтобы выжить среди громил и убийц Кавус Дун.
— Желаю тебе победы, — ответил третий голос, и эти двое обернулись и увидели Артемиса Энтрери.
— Ты слушал наш личный разговор? — обвинил Афафренфер.
— О, замолчи, — ответил убийца. — Половина проклятого города, несомненно, слушала, и я был бы весьма признателен, если бы вы вели такие разговоры действительно наедине. У меня мало желания напоминать народу Невервинтера о моем собственном происхождении.
— Насколько признателен? — спросила дворфа, нетерпеливо перебирая пальцами.
— Достаточно признателен, чтобы позволить вам обоим жить, — ответил Энтрери.
Возможно это шутка.
Возможно.
— Где Дзирт? — спросил Энтрери.
— Вышел утром с Далией, — ответила Амбер.
— Куда?
Дворфа пожала плечами. — Сказал, что вернется к обеду.
Энтрери взглянул на небо, солнце уже приближалось к зениту. Тогда он повернулся в сторону порта, несколько парусных судов, покачивались в гавани за местом, где река разливалась в Побережье Мечей.
— Значит, ты нас покидаешь? — спросила дворфа.
— Желаю прекрасного путешествия, — добавил Афафренфер, его тон был и насмешливый и обнадеживающий.
Энтрери смотрел на него мгновение, захватив монаха пристальным взглядом, с пугающим выражением, который посылал стольким потенциальным врагам, несущимся из темных нор.
Но Брат Афафренфер не отступил под этим взглядом, а встретил его с такой же решительностью.
Это
— Ах, но разве мы уже не получили достаточно врагов, чтобы сражаться? — спросила Амбер, но эти двое продолжали смотреть друг на друга, и оба улыбались.
— Скажите Дзирту, чтобы нашел меня, если сможет, когда вернется, — поручил Энтрери. — Возможно, я еще буду в городе, возможно нет.
— А где ты мог бы быть, если не в Невервинтере? — спросила Амбер.
— Если бы это было ваше дело, вы бы уже знали, — сказал Энтрери, развернулся и ушел.
Дзирт предоставил себе некоторое пространство от Далии, пока они шли через лес, его эмоции все еще не оправились от их тревожного разговора. Далия продвинулся вперед, стремясь к какому-то осязаемому врагу, чтобы таким образом высвободить свой гнев. Она не оборачивалась на Дзирта, он отметил, и понял, что она не хочет очищать струпья от своей эмоциональной раны. Он сильно ударил ее своим обсуждением Эффрона, кривого тифлинга. Он вырвал у нее эту историю, но возможно, он теперь понял, она не была готова разглашать свою тайну.
Или еще хуже, возможно Далия нуждалась в чем-то от него, но он не знал как это дать.
Дзирт чувствовал себя очень одиноким в тот момент, больше, чем когда-либо после смерти Бренора. Далия отдалилась от него, вполне возможно, навсегда, и Дзирт не мог даже призвать ту единственную спутницу, которую он знал и на которую рассчитывал со дня как он покинул Мензоберранзан.
С этой тревожной мыслью дроу опустил руку в свой мешочек на поясе и достал волшебную статуэтку. Он поднес ее к глазам и посмотрел в миниатюрный лик Гвенвивар — верной Гвенвивар, которая больше не приедет на его зов.
Даже не задумываясь об этом, он мягко позвал кошку, — Гвенвивар, иди ко мне.
Он беспомощно смотрел на статуэтку, снова чувствуя глубокую потерю, и он был так зачарован, что даже не заметил серый туман, собирающийся поблизости в течение многих ударов сердца, действительно многих, потому что Гвенвивар почти полностью материализовалась возле него, прежде чем он даже отметил ее присутствие!
И она была там, рядом с ним, целиком. Дзирт упал на колени и заключил ее в крепкое объятие, называя ее по имени несколько раз. Пантера уткнулась в него носом, отвечая, как могла.
— Где ты была? — спросил Дзирт. — Гвен, как я нуждался в тебе! Как ты нужна мне сейчас!
Потребовалось много времени, чтобы успокоиться достаточно, чтобы закричать, “Далия!” Он боялся, что она вышла за пределы слышимости.
Тем не менее, его страхи оказались напрасными, Далия примчалась назад через подлесок на его зов, с оружием наперевес. Она сразу расслабилась, когда прошла через последнюю линию и увидела, что Дзирт и пантера снова вместе.
— Как? — спросила она.
Дзирт только посмотрел на нее и пожал плечами. — Я позвал ее и она пришла. Возможно, магия, препятствовавшая ей, рассеялась, или возможно, разрыв в материи между плоскостями восстановился?