Последний Пожиратель
Шрифт:
Последний Пожиратель ждет.
(Алонси)
Утро началось со стука в дверь.
– Гермиэля, открывай! – Марыся ломилась в дверь так, будто собиралась снести их напрочь. – Вставай! Пожирателя искать приехали!
– Кто? – Гермиэля лениво открыла один глаз и чуть крепче обняла Драська.
– Что? – Драсько, в свою очередь, попытался встать, но объятия разрывать не хотелось.
– Приехали какие-то с Киева и просят выдать им Пожирателя нашего!
– Я в шкаф, - прошептал Драсько, спрыгнув с кровати. Он похватал
Гермиэля накинула легкий халат и открыла дверь. Марыська тяжело дышала, держась за бок.
– Там приехали. Все село уже возле сельсовета, а тебя нет. Мы думали, может ты, того, знаешь, где наш Пожиратель?
– Так вы его выдадите, - Гермиэля сложила руки на груди.
– Лично я не хотела бы его выдавать, и Орыська тоже. Но общество, понимаешь, настроено решительно.
– Дай хоть одеться, - мрачно проговорила Гермиэля и захлопнула двери.
– Все слышал? – спросила она.
– Угу, - пробормотали из шкафа. – И что делать?
– Сиди здесь и не рыпайся. Сейчас что-то придумаем. Хоть бы Фирась уже вернулся.
В дверь снова постучали.
– Ну просила же подождать, - гневно проговорила Гермиэля, рванула на себя дверь и чуть не упала в обморок. Во дворе столпилось чуть ли не все село. Вооруженные кто чем: вилами, лопатами, граблями, кое-кто даже факел прихватил, несмотря на то, что на дворе стоял ясный день – люди враждебно смотрели на нее.
– Извини, но общество требует, - растерянно проговорил Сирко, стоявший на пороге. – Где Пожиратель? Нигде по селу его нет, поэтому, очевидно, он у тебя.
– Не выдам, - Гермиэля скрестила руки на груди, - что, забьете меня насмерть?
– А и забьем! – прокричал кто-то в толпе, и снова поднялся гвалт.
– А ну, цыц всем! – голос Фирася донесся откуда-то из-за плетня. Толпа разошлась, пропуская дядю Фирася к хате Гермиэли.
– Дяденька, что же делать?
– Кто-нибудь из вас взбирался на Пацюкову Скалу? – спросил он у толпы, закрывая собой Гермиэлю. Толпа молчала.
– Вы помните, что это означает?
– Что только настоящий сын своего отца, что только достойный человек, у которого чистые мысли, сможет вскарабкаться на самую верхушку скалы. Того, кто хочет другим зла, скала сбросит, - ответил Сирко, словно урок рассказывал. – Но после вас, пан Фирась, никому это не удавалось.
– После меня, ага. До вчерашнего дня. Но вчера произошло то, что перевернуло мои представления. Мой племянник, тот, кого вы хотите выдать и тот, кого обвиняют в причастности к Пожирателям Смерти, вскарабкался на Пацюкову Скалу, даже не зная, что это она. Его кровь еще не смылась с камней, поэтому, если есть желание, уважаемое общество, пойдите и убедитесь.
Вилы и лопаты стали понемногу опускаться.
– И что, отдадите аврорам человека, в которого достоинства больше, чем у вас?
– Но они требуют, - промямлил кто-то.
–
– Гарик, ты как всегда. Ты серьезно считаешь, что я могу прятать Малфюка в шкафу?
– На самом деле нет, - Гарик замялся, - я так, просто спросил.
– Ну вот и все, - Гермиэля улыбнулась, и уже хотела выйти на улицу и захлопнуть за собой дверь, когда из хаты донесся скрип шкафа и на свет Божий показался Малфюк собственной персоной.
– Нет, Гермиэля, знал, что Волшебные Вуйки тебя изменят, но чтобы настолько – даже думать боялся.
– Хватит, Поттерчук, - проговорил Драсько, - хотел Малфюка – держи Малфюка, а ее – не трогай.
Гарик ошалел от услышанного.
– Он тебя защищает? – ошеломленно переспросил он.
– Он очень изменился, - Гермиэля осторожно погладила его по руке. – Правда, он совсем не такой, как мы все думали.
– Все, хватит. Забирай меня уже, - Малфюк протянул руки ладонями вниз, призывая застегнуть на запястьях наручники. – Хватит лясы точить. Делай свою работу, Поттерчук.
– Делаю, - Гарик начал копаться в сумке, что висела на плече. – Я хочу сообщить. Точнее, совсем не хочу. Короче говоря, вот. Читай.
Вместо наручников Гарик достал из сумки письмо, сложенное вчетверо и стал терпеливо ждать, пока Драсько его развернет и прочитает. По мере чтения лицо Драська вытягивалось, а улыбка становилась все хитрее.
– Я не знаю, сколько это стоило твоему уважаемому папаше, но вы оправданы. Поэтому, если хочешь, твой портключ на двенадцать часов, - Поттерчук протянул ему старый башмак.
Драсько уже протянул руку за ним, но вдруг посмотрел на Сирка, замершего и смотревшего теперь на Гермиэлю, как заколдованный. На Марыську и Орыську, которые шмыгали носами у плетня. На пана Разумовского, растерянно прогонявшего людей со двора. На Фирася, который был явно разочарован и избегал смотреть на Драська. И на Гермиэлю, пытавшуюся делать вид, будто все хорошо, будто она примет любой выбор и совсем не будет жалеть, если он уедет. Но тоненькая пелена слез в ее глазах сказала все лучше любых слов.
– Я не еду, - решительно рубанул Драсько и опустил руку.
– Но Малфюк, - растерянно пробормотал Поттерчук. – А как же поместье? Родители? Признание и все такое?
– У меня здесь есть кое-что гораздо лучше, - он сделал шаг назад и обнял Гермиэлю за плечи. – Спокойствие, Поттерчук. И воздух, чистый настолько, что прочищает мозг. Вряд ли ты поймешь.
Гермиэля посмотрела на него и обняла, прижимаясь к плечу. Фирась обнял обоих, словно собственных детей, хотя, по правде говоря, все они здесь были его детьми. Детьми старого характерника, который защищал каждого из них.