Последний проект
Шрифт:
Оставалась еще одна клиника, которую мне предстояло посетить. Я не знал, в какой лечебнице выступала в качестве испытуемой тетя Зоя, но я предполагал, что больница находится в самом Бостоне. Тетю Зою, наверняка, привлекли к третьей фазе испытаний, и я надеялся на то, что её клиника не попала в список медицинских центров, перечисленных в Медицинском журнале Новой Англии.
Несмотря на поздний час, я набрал её номер. Трубку снял Карл, голос его звучал как-то странно. В нем угадывалось сильное напряжение.
— Карл? Говорит Саймон Айот.
— Привет, Саймон. Как поживаешь?
— Прости,
— Не беспокойся, я все равно только что вернулся из больницы.
— Из больницы? — я знал, что последует за этими словами. — Тётя Зоя?
— Да, — ответил хрипло Карл. — Вчера вечером у неё случился инсульт.
— Боже! Как она? Насколько все серьезно?
— Очень серьезно, — ответил Карл. — Она пока жива, но доктора говорят, что повреждения мозга носят обширный характер. Зоя в коме, и медики не надеются, что она из неё выйдет. Так что это — всего лишь вопрос времени.
Меня охватило отчаяние, и я не мог произнести ни слова.
— Саймон? Саймон? Ты еще там?
— Да, я здесь. Мне так её жаль, Карл.
На другом конце провода на какое-то время повисла тишина. Затем он спросил:
— Это тот самый побочный эффект, о котором ты говорил?
Мне захотелось ему соврать, мне не хотелось, чтобы он считал себя или меня виноватым в том, что случилось с его женой. Но врать было нельзя хотя бы потому, что он скоро все сам выяснит.
— Да, — ответил я.
— Проклятие! — выкрикнул он, и вздохнул, и этот вздох заставил меня содрогнуться. — Думаю, что я не должен был настаивать на том, чтобы Зоя продолжала лечение… Как ты считаешь?
— Ты ничего не знал, Карл. Так же, как и я. Теперь мы все узнали, но понимание пришло слишком поздно.
— Да, ты, наверное, прав, — смертельно усталым тоном произнес Карл.
— Кончаем беседу, тебе надо выспаться. Передай мои лучшие пожелания Зое.
— Обязательно, — ответил он и повесил трубку.
Я лег на спину и уставил невидящий взгляд в потолок номера.
Еще один хороший человек умирал во имя грядущей славы «Био один».
Утром я купил «Уолл-стрит джорнал» и прочитал его во время того великого американского завтрака, который подают в заштатных мотелях. Следуя привычке, я пробежал котировки акций НАЗДАК. Акции «Био один» взлетели сразу на девятнадцать долларов и шли уже по шестьдесят три!
Я пролистал газету в поисках объяснения этого феномена. Оказалось, что «Био один» заключила маркетинговое соглашение с «Вернер Вильсон» — одной из крупнейших фармацевтических компаний. «Вернер Вильсон» приняло на себя обязательство организовать в США продажу «Невроксила-5», а так же «многообещающего нового препарата для лечения паркинсонизма, созданного в „Био один“. Речь, видимо, шла о „БП-56“. Договор был заключен на весьма благоприятных для „Био один“ условиях, хотя его реализация напрямую увязывалась с успешным завершением третьей фазы клинических испытаний в марте будущего года. Это означало, что „Невроксил-5“ будет навязываться врачам по всей Америке наиболее могущественной рыночной силой в отрасли. Аналитикам „Уолл-стрит джорнал“, так же как и бирже, это очень понравилось, и цена акций „Био один“ мгновенно
Я прикончил жалкий, слегка подгорелый хлебец и отправился к парковке, где меня поджидал служивший мне рабочим помещением белый «Форд». Первым делом я позвонил в «Ревер» Даниэлу.
— Как дела, Саймон? Ты где?
— В пути, — ответил я и продолжил: — Слушай внимательно, Даниэл. Я побывал в нескольких клиниках, участвующих в третьей фазе. Оказалось, что Лайза права. У «Невроксила-5» имеются серьезные проблемы.
— О Боже! И в чем же они заключаются?
— Складывается впечатление, что принимающие его длительное время пациенты получают инсульт.
— О… — протянул Даниэл. — Это действительно скверно.
— Хуже быть не может.
— Ты видел утренние котировки акций «Био один»?
— Да. Шестьдесят три.
— Долго им на этом уровне не продержаться, если твои данные просочатся в прессу.
— Да они просто рухнут. Но прошу тебя — никому ни слова. Неопровержимых доказательств у меня пока нет. Мне необходимо получить результаты второй фазы испытаний и все сообщения об осложнениях в ходе проведения третьей фазы. Думаю, что ты найдешь способ получить в «Био один» эти сведения. Ведь как никак «Ревер» — крупнейший акционер фирмы.
— Не знаю, Саймон. Ты же знаешь Томаса Эневера…
— Это очень важно, Даниэл. Если другого способа нет, то укради!
На другом конце линии повисло молчание.
— Даниэл! Ты меня слышишь?!
— Прости, Саймон, но делать я ничего не стану. Слишком много дерьма. Тебя увольняют. Людей убивают. Не думаю, что кража документов в «Био один» будет с нашей стороны мудрым шагом.
— Перестань, Даниэл! Это жизненно необходимо!
— Прости, Саймон, но мне надо бежать. Увидимся позже.
С этими словами мерзавец бросил трубку.
Ну и дерьмо! Видимо, я слишком понадеялся на свою дружбу с Даниэлем. Он, как всегда, думал только о себе. Сукин сын!
Мы никогда прямо не обсуждали финансовые интересы Даниэла в «Био один», но я знал, что он владеет порядочным числом акций компании. Если он продаст их по шестьдесят три, то будет иметь навар. Я не сомневался, что он их продаст, хотя это и будет незаконно. Ведь, строго говоря, он получил от меня инсайдерскую информацию. Но это его проблема. Я был зол на себя за то, что снабдил негодяя сведениями, которые позволят ему выбраться из дерьма; а он даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне.
Кому ещё я мог бы обратиться в «Ревер»? Арт исключается. Джил тоже. Мои попытки докопаться до истины вызвали у него откровенное неудовольствие. Я пойду к нему, когда у меня будут все доказательства. Рави? Я слишком плохо знал этого человека, чтобы рассчитывать на его поддержку. Кроме того, у меня не было сомнений, что он примет сторону Джила. Обращаться за помощью к Дайне я просто не хотел.
Я завел мотор «Форда» и направился на север к Кембриджу. Там я остановился напротив сверкающего стеклом и сталью здания «Био один». Где-то в его недрах хранилась столь необходимая мне информация, но я не знал, как до неё добраться. Я видел, как работает их система безопасности. Обойти её было невозможно.