Последний проект
Шрифт:
— Я знаю, что Фрэнка убил ты, Даниэл.
— Ты говорил об этом с полицией?
Мне надо было выиграть время, поскольку я не знал, какой ответ окажется для меня полезнее.
— Говорил или нет?
Я в ответ лишь пожал плечами.
— Мне надо знать, с кем ты обсуждал проблему убийства?
— Нечего я тебе не скажу.
— Я стреляю, — сказал он, поднимая револьвер.
— Стреляй. Но ты ничего от меня не узнаешь.
Мне страшно не хотелось, чтобы он заметил, насколько я испуган.
Но выстрела не последовало. Мне показалось, что Даниэл пребывает
— Где Лайза?
— Я же тебе уже сказал. В лаборатории.
— Но еще вчера ты говорил, что собираетесь провести уик-энд вместе.
— Она появится здесь вечером. Оказалось, что работы у неё больше, чем она рассчитывала.
— Когда я входил, то слышал, как ты к ней обращался.
— Просто думал, что ей удалось вырваться пораньше.
Даниэл обежал взглядом комнату и спросил, кивая в сторону валявшейся на полу сумки Лайзы:
— Так значит, это твоя сумка?
— Нет, — ответил я.
— Ты сейчас не совсем со мной искренен, Саймон, не так ли?
Я снова молча пожал плечами.
— Что же, придется подождать её здесь. И она, надеюсь, скажет, с кем ты делился своими соображениями. Она поторопится сделать это, увидев направленный на тебя револьвер. Когда она, по-твоему, может вернуться?
Я опять ограничился пожатием плеч.
Он взглянул на старинные дедушкины часы. Стрелки показывали пять минут одиннадцатого.
— Ждем до одиннадцати, затем мы решаем, что делать дальше. Думаю, что это отличное место для наблюдения.
Он был прав. Из гостиной открывался отличный вид на болото. Лайза, возвращаясь в дом, неизбежно попадет в наше поле зрения.
Итак, мы начали ждать.
Я понимал, почему Даниэл так хочет узнать, с кем мы о нем говорили. Если выяснится, что мы никому ничего не сказали (а это так и было), то убрав нас со своего пути, он получит неплохой шанс продолжать нормальную жизнь. Конечно, при условии, что ему удастся избежать обвинения в двойном убийстве. Если же выясниться, что о его преступлениях известно другим лицам, то ему не остается ничего иного, как прикончить нас на месте и удрать первым самолетом в Южную Америку.
Любой из вариантов заканчивался нашей смертью. Мне просто не хотелось, чтобы моим последним поступком в жизни была капитуляция перед Даниэлом. Но мерзавец прав. Лайза, увидев нацеленный на меня ствол, ему сразу всё выложит.
Я уже успел прокрутить в голове все поступки Даниэла за последние несколько недель, но кое-какие белые пятна у меня все же оставались, и мне хотелось их ликвидировать.
— Скажи, имел ли Эневер какое-либо отношение к смерти Фрэнка? — спросил я.
— Нет, — со смехом произнес Даниэл. — Абсолютно никакого. У меня была идея обратиться к нему за помощью, но события показали, что в этом нет никакой необходимости. Он изо всех сил старался не замечать того, что «Невроксил-5» таит в себе опасность. Мне кажется, что он и в мыслях не допускал того, что лекарство может иметь смертельный побочный эффект.
— Но Фрэнк понимал, что здесь что-то не так?
— Да. Он встретился с каким-то врачом из Род-Айленда, который
— Но зачем тебе надо было его убивать? Может быть, ты сделал это из-за тех людей, у которых с подачи Сергея Делесова занял деньги?
— Дело обстояло значительно сложнее и хуже. Я сказал им, что инвестиции в «Био один» — дело верное, и на следующий день на бирже были сделаны крупные приобретения. Кто-то закупил акции компании на многие миллионы долларов. Если бы о непригодности «Невроксила-5» стало известно до того, как они избавились от акций, меня можно было считать покойником.
— Но они успели выскочить?
— Да. Благодаря твоему предупреждению, они успели сбросить акции. Так же, как и я.
— И все были счастливы?
— Не могу сказать, что они были мною довольны. Некоторое время я находился на волосок от смерти. И, скорее всего, совместного с ними бизнеса у меня больше не будет. Но, как видишь, я остался жить.
— Да, — согласился я. — Но некоторым другим повезло меньше.
Даниэл в ответ буркнул нечто невнятное.
— Итак, ты отказался от ужина в пользу делового ленча, чтобы успеть вернуться во второй половине дня в Бостон и убить Фрэнка?
— Весьма умный шаг, — улыбнулся Даниэл. — Однако это еще не все. Я успел вернуться последним рейсом в Нью-Йорк, и служащие отеля могут поклясться, что я провел весь уик-энд там.
— А затем ты воспользовался моими запасными ключами, чтобы подбросить револьвер в наш шкаф.
— Тоже неплохая идея, — ухмыльнулся Даниэл. — И она почти сработала.
— А кто убил доктора Катарро?
— Русские. Они должны были разобраться и с тобой.
— А как насчет Джона? Зачем тебе нужно было его убивать?
— Это было необходимо. Он вспомнил, что Фрэнк говорил ему что-то о «Невроксиле-5», и позвонил мне, чтобы узнать, не говорил ли твой тесть на эту тему и со мной. При этом Джон сказал, что звонил тебе и что ты придешь к нему, чтобы обсудить проблему лекарства. Я понимал, что необходимо немедленно заткнуть ему рот.
— И ты выстрелил ему в спину.
— Здесь у нас не Дальний Запад, дружок, и я должен был сделать это ради собственного спасения. А в этом нет ничего плохого.
— Ничего плохого?! — воскликнул я, будучи не в силах скрыть изумления.
— Я жив, Саймон, и впредь намерен делать все, чтобы как можно дольше оставаться в этом приятном состоянии.
Даниэл совсем не походил на убийцу. Этот бледный, тощий и казавшийся недалеким человечек, был создан, если судить по облику, для того, чтобы горбиться за компьютером, а вовсе не размахивать револьвером. Но я хорошо знал Даниэла. Его отличала чудовищная алчность, и кроме того, он был бесконечно уверен в своем умственном превосходстве над всеми остальными. Именно в силу своего характера Даниэл оказался перед дилеммой — или Фрэнк или он. Все его моральные взгляды подчинялись лишь собственным интересам. Даниэл знал, что его могут убить, и что он может спасти себя убийством коллеги. Поэтому он без колебаний пошел на убийства, обеспечив себе при этом надежное алиби и сделав главным подозреваемым меня.