Последний путь под венец
Шрифт:
Я кивнула и добавила:
– Розетки закрыты заглушками, ящики на стопорах, телевизор закреплен намертво, игрушки все качественные, сертифицированные, без использования анилиновых красителей. А на тот случай, если малыш надумает пожевать ковер, он выстиран гипоаллергенным шампунем с добавлением безвредной горечи.
– Вот это, я понимаю, ясновидение! – уважительно пробормотала в коридоре Настя Круглова, не имеющая своих детей.
– Отлично. – Лариса потянула меня за рукав, попятилась, и мы вышли из комнаты. – Тимочка, деточка, поиграй тут, мой хороший,
– Если мамочка сердится на тетенек за то, что они вчера задержали на работе папочку, то тетеньки дико извиняются, но у нас был форсмажор! – сообщила я заранее, не дожидаясь, пока майорша Лазарчук начнет ругаться, как сапожница.
– Ага, я знаю.
Ларочка удобно устроилась на кухонном диване, сладострастно повозила затылком по мягкому подголовнику, успокоенно закрыла и снова открыла глаза.
– Я, собственно, потому и пришла. Вот, послушайте!
Она вытянула из кармана мобильник, придавила кнопочку и снова сложила руки и смежила веки, как меломан в ожидании начала великолепного концерта.
Телефон немного потрещал, как разогревающийся электрический камин, а потом заговорил человеческим голосом майора Лазарчука:
– Лена… Лена!
– Это Серега во сне разговаривает, – безмятежно пояснила Ларочка, не открывая глаз.
– У меня с твоим мужем ничего не было, нет и не будет! – на всякий случай ответственно заявила я.
– Я знаю, знаю. У тебя все, что надо, было, есть и будет со своим собственным мужем. Так что ты вне подозрений, – кивнула Ларочка и приоткрыла один глаз, ориентировав взгляд куда-то мне за спину.
– Ирка! – громко сказал в телефоне майор Лазарчук.
– У меня тоже все было, есть и будет только с моим Моржиком! – ответственно заявила Ирка.
– И ты тоже вне подозрений, – благодушно согласилась Ларочка. – Я вот этого не поняла, послушайте-ка…
Она замолчала, как учительница музыки, мысленно считающая такты, и резко кивнула:
– Вот!
– Харе Кришна! Харе, Харе! – грянул майорский голос в записи.
– Вот это откуда взялось? – строго спросила Ларочка и открыла глаза. – Что за бред? Мой Серега здравомыслящий мужик! Во что вы его втянули, девочки?
– Ты не волнуйся, Лариса, Кришна и его хари тут совсем ни при чем! – заверила Ларочку Ирка, не позволив высказаться Настасье, которая попыталась было объяснить, что Кришна и иже с ним фактически при всем, а как же иначе, а кто же сотворил мироздание?
– Божественное – это вообще не наша тема, это совершенно случайно приплелось, из-за Настасьи – вот она, познакомься, она шибко верит во всякие чудеса и удивительности, – сказала Ирка. – А у нас с Ленкой вообще-то самая обыкновенная детективная история случилась: в меня стреляли, ее ограбили, ключи и деньги сначала украли, а потом подбросили и еще детскую зачем-то разгромили, мы думаем, там что-то искали.
– Вы снова во что-то впутались, девочки? – весело удивилась любознательная майорша.
– Опять двадцать пять! – пробормотал в телефоне майор.
– А это он к чему? – насторожилась я.
– К тому, что мы снова впутались? –
– Нет, это Серега уже о своем, о сыщицком! – свободно махнула рукой Лариса. – Там дальше про вас с Ленкой ничего нет, один только редкий пунктир дедуктивного мышления. А двадцать пять – это сумма, которую вооруженные преступники в масках похитили из управления рынка «Буренушка». Двадцать пять тысяч рублей.
– Каких двадцать пять тысяч? Они оттуда тридцать лимонов унесли! – возразила я.
– Точно, точно, тридцать миллионов рублей! Мне Козлевич с Барановым рассказали, а они на брифинге были, так что информация из надежного источника! – подтвердила Круглова.
– Не знаете вы, девочки, что такое надежный источник! – усмехнулась майорша. – Вот я вам сейчас все расскажу.
Она благодарно кивнула, принимая из рук хлебосольной Ирки тарелку с блинчиками, затолкала в рот самый верхний – пухлый, дырчатый, еще дымящийся, и восторженно сказала:
– Ум-м-м-м-м!
– Ум, честь и совесть нашей эпохи, – пробормотала я, догадываясь, что Ларочкин надежный источник информации – это не иначе как бедолага Лазарчук, еженощно пытаемый любопытной супругой в состоянии беспробудного сна.
– Так вот!
Ларочка повозила вторым блинчиком в лужице сметаны, снова упомянула «умммм» безотносительно эпохальных чести и совести и наконец продолжила:
– Чтоб вы знали, продовольственный рынок «Буренушка» ограбили дважды!
– Доить вам, не передоить! – восхитилась Ирка.
– Причем о первом ограблении широкую общественность не информировали, так как там и кража пустяковая была, каких-то двадцать пять штук, и администрация рынка сор из избы выносить не хотела.
– А в администрации рынка, как известно, присутствуют выходцы из силовых структур, – вспомнила я. – Попросили, наверное, кого надо, из бывших коллег, и информация об ограблении дальше полицейских сводок не пошла.
– Наверное, – легко согласилась Ларочка. – Но после второго налета о первом, естественно, вспомнили. А там ведь какая история была? Двое вооруженных преступников в масках зажали в темном углу на пути к конторе администрации рынка владельца винно-водочного магазина. Он, кстати, так и не смог объяснить, зачем потащился со своими деньгами в управление. Мой источник полагает – эти двадцать пять штук винно-водочник кому-то в администрации на лапу положить собирался. У него, видите ли, большие проблемы были с продлением аренды и разрешением на строительство нового магазина.
– Тогда понятно, почему информацию о первом ограблении не хотели пускать в СМИ, – хмыкнула я. – Ну, хоть дело-то завели или вообще все замяли?
– Завели, конечно! Ты про нашу полицию слишком плохо-то не думай! – вступилась за честь мужнего мундира верная полицейская жена. – Хотя лучше бы и в самом деле не заводили, пожалуй. Глядишь, тогда и Санька был бы жив.
– Какой такой Санька? – осторожно спросила Ирка, стирая с лица улыбку, чтобы быстренько скривить физиономию в сочувственной гримасе, если окажется, что этот самый Санька нам знаком.