Последний путь под венец

Логунова Елена Ивановна

– А ты не думаешь, что рыжий мальчик все-таки нашел монету в Масиной копилке, но ее забрал у него убийца?!

– Браво, Ватсон! – похвалила я. – В принципе, могло быть и так. Только я думаю, что убийство рыжего с редкой денежкой никак не связано. Вернее, не совсем так…

Я протиснулась между спинками кресел и потеснила подружку на заднем диванчике – так было гораздо удобнее шушукаться.

– Я думаю, что дело было так. Дядя Костин искал пятак в больничной палате, где лежали я и Ада. А племянник не знал, у кого из нас

монета, и погнался за двумя зайцами. Аду, которой было что скрывать, это преследование насторожило, и она решила разобраться в происходящем.

– Разборки со сковородкой – как это по-нашему, по-бабьи! – подкатила глаза моя подружка.

– Мне кажется, она не собиралась убивать его сковородкой…

– Да-да, это почему-то всегда получается спонтанно! – убежденно кивнула Ирка.

– Да вовсе нет!

Я заметила, что глухонемой майор ведет машину, глядя вперед одним левым глазом, а его правое ухо при этом развернуто к нам, как локатор, и понизила голос до предела:

– Я думаю, что виновата кошка.

– Кошка треснула парня сковородкой? – не поверила Ирка.

– Нет, сковородкой парня треснула Ада! Но виновата в этом кошка! Помнишь, как она играла с ленточкой, которой я волосы перевязала? Представь, что она точно так же цеплялась за локоны Ады, на которой в тот момент был очередной парик – рыжий. Он сполз, да еще и темные очки за собой, наверное, потянул, и в результате этого конфуза рыжий мальчик увидел нашу антигероиню во всей ее незабываемой красе. А ведь Ада сделала все возможное, чтобы «потеряться». Для всех она уже исчезла, понимаешь?

– Исчезла гадким старым лебедем, чтобы появиться прекрасным молодым утенком – в другой стране, под новым именем, да еще и с большими деньгами, – кивнула Ирка. – Как бы не так! Как говорил капитан Жеглов, вор и убийца должен сидеть в тюрьме! Слава богу, в нашей стране еще есть, кому за это порадеть!

Она коротко взглянула на Лазарчука и добавила:

– Это я нас с тобой имею в виду, конечно же.

На следующий день я сняла очки!

Мои глаза еще были припухшими и малость перекошенными, но выразительный образ монголоидной панды остался в прошлом, и это надо было отметить. С утра пораньше я метнулась на рынок за продуктами, чтобы приготовить праздничный обед, а Ирка осталась на хозяйстве и постаралась быть полезной. Вернувшись домой, я застала ее в апофигее бурной деятельности: подружка балансировала на стремянке, выгоняя из угла под потолком паучка-старожила. Лесенка опасно качалась, но встревожило меня другое.

– Это что за звук? – я замерла, прислушиваясь.

– Это? Я включила стиральную машину, в ней было полно белья, – ответила Ирка.

И попеняла мне:

– Ты совсем забросила домашнее хозяйство!

Не ответив на этот выпад, я сбросила туфли и прошла в кухню.

Если верно, что лучшие друзья девушки – это бриллианты, то лучший друг замужней женщины –

стиральная машина! Моя трудолюбивая подруга из респектабельного семейства немецкой белой техники привычно ворочала тряпки и пенную воду, но к ее размеренному гудению примешивался странный нервирующий звук – периодический металлический лязг.

– Ирка, ты небось не вывернула перед стиркой карманы? – догадалась я.

– Я бы вывернула! – обиделась подруга, заподозренная в нерадивости. – Но там и не было ничего такого, с карманами! Только трусы, носки и полотенца!

– А что же это, по-твоему, стучит? В барабан явно попало что-то металлическое!

Я присела на корточки и вперила озабоченный взгляд в коловращение за круглым иллюминатором.

Бац! Совсем рядом со стеклом пролетел серый кружочек.

– Это же монета!

Я укоризненно посмотрела на Ирку, которая сменила собеседника – предпочла паучку меня.

– Монета? – чуть виновато повторила она и присела рядом со мной, торопливо поддернув джинсы. – Какая еще монета?!

– Большая. Кажется, пятак, – ответила я, не отрываясь от созерцания.

– Пята-а-а-ак?!

Мы переглянулись и резко сунулись к стеклу, чувствительно стукнувшись головами.

Это действительно был пятак.

Пять рублей одна тысяча девятьсот девяносто девятого года Санкт-Петербургского монетного двора!

Мы рассмотрели денежку, когда она всласть накувыркалась в барабане и устало улеглась на резиновый уплотнитель дверцы, у самого стекла.

– Это он? – спросила Ирка, как Ослик Иа-Иа.

– Он, – ответила я, как Винни Пух.

– Тот самый пятак? Который стоит у нумизматов не меньше пяти тысяч долларов?

– Ну да.

Подруга повернула голову и совсем не радостно, а, наоборот, сердито, спросила:

– Ну, вот скажи мне, пожалуйста, а как же он попал в стиральную машину?!

– Элементарно, Ватсон: вместе с моим носком, – хихикнула я. – Вернувшись из больницы, я все с себя сняла и кучей сунула в стиралку. А еще до операции положила под пятку монетку – на удачу.

– Вот и не верь после этого в приметы, – пробормотала Ирка.

Стиральная машина крупно вздрогнула, и вывалившийся из общей массы белья махровый язык розового банного полотенца слизнул пятак с уплотнителя. В барабане снова загремело.

Мы с подругой сидели на полу, завороженно наблюдая прачечное шоу за стеклом.

Потом Ирка неуверенно хихикнула:

– Ты понимаешь, что мы сейчас делаем? Буквально отмываем деньги!

Я хмыкнула.

– И как это некоторые умудряются выйти с прибылью из самых опасных приключений? – развеселившаяся подружка с намеком толкнула меня локтем в бок.

– Ты только Коляну ничего не говори, – попросила я, имея в виду, что не стоит понапрасну нервировать моего дорогого мужа рассказом о наших опасных приключениях.

Но Ирка поняла меня по-своему и горячо заверила: