Последний расчет
Шрифт:
– А потом?
– Не понимаю, о чем вы.
– Нет, понимаете. Она унижает вас, открыв, что она вас знает и тем самым причиняет вам страдание. Как изменились с тех пор ваши с ней отношения в психологическом смысле?
Герхардсен плотно сжал губы. Гунарстранна оскалил в улыбке искусственные зубы.
– Герхардсен, говорить правду не опасно. До сих пор вы держались неплохо. Все вполне понятно. Понятно ваше желание отомстить за то маленькое унижение.
– Я никогда ни за что не мщу, – сухо ответил
– Отлично, и все же вы отомстили. – Гунарстранна улыбнулся. – Вы к ней приставали, ведь так? Мы знаем, что вы распускали руки даже на званом ужине.
– Я не распускал руки…
– У нас есть свидетели, которые считают по-другому! – отрезал Гунарстранна. – Не пытайтесь меня обмануть. Я знаю, что вы приставали к Катрине Браттеруд!
– Ну и что, если так?
– И что? – Гунарстранна снова наградил его белозубой улыбкой. – Если вы приставали к ней в субботу, такое могло случиться и раньше, верно?
– Нет. Раньше ничего подобного не было.
– Откуда нам знать? Откуда нам знать, не казалось ли ей, что вы все время ее преследуете?
– Поговорите с ее лечащими врачами… с психотерапевтами.
– С вашей женой?
– Да, будьте так добры. У меня нет секретов от Аннабет.
– Хотите сказать, ваша жена знала, что вы покупали секс-услуги у одной из ее пациенток?
– Да.
– Извините, – произнес разгневанный Гунарстранна, – но вы ведь, кажется, руководитель реабилитационного центра «Винтерхаген»? – Не дожидаясь ответа, он продолжал: – Неужели вы понятия не имеете о том, что такое профессиональная этика?
Бьёрн Герхардсен закрыл глаза.
– У меня смутное подозрение, что наш разговор посвящен не этическим принципам «Винтерхагена».
– Верно, – согласился Гунарстранна, заставляя себя успокоиться. – Давайте вернемся к интересующей нас ночи. Хотя… вряд ли ваши коллеги одобрят ваше поведение по отношению к пациентке центра. – Заметив, что Герхардсен пытается его перебить, он возвысил голос: – Но мы пока оставим этот вопрос. Мне никак не удается воссоздать картину того, что произошло в ночь убийства Катрине. Мне нужно точно выяснить, что же случилось в ту ночь.
– Конечно, – снисходительно ответил Герхардсен. – Именно поэтому я жертвую своим драгоценным временем и пытаюсь рассказать вам, что случилось.
– Вы встретили Катрине Браттеруд в центре Осло после того, как вышли из такси?
– Катрине? В центре города?
– Отвечайте на вопрос!
– Нет, я ее не встретил.
– Вы видели ее?
– Нет.
– Предположим, то, что вы сейчас сказали, неправда, – вкрадчиво заметил Гунарстранна. – Скажем, вы встретили ее в ту ночь в Акер-Брюгге…
– Нет, уверяю вас, я ее не встречал!
– Позвольте мне договорить, – отрезал Гунарстранна. – Мы знаем, что во время званого ужина вы к ней
– Вас понесло не туда, – сказал он наконец.
– Так рассказывайте, что произошло!
– Мы позвали к себе гостей. Людей симпатичных, но… скучноватых. Я поехал в центр потанцевать и развлечься…
– А не для того, чтобы снять очередную проститутку?
– Нет.
– В какое точно время вы вывели из гаража служебную машину? Вас кто-нибудь видел?
Герхардсен опустил голову и задумался.
– Не знаю… Там обычный гараж в цокольном этаже, который отпирается ключом. Понятия не имею, видел меня кто-нибудь или нет…
– Когда точно вы вышли из «Смугета»?
– Не знаю. Должно быть, меня кто-нибудь видел.
– Из тех, кто уехал из вашего дома с вами, никто не говорил с вами перед тем, как вы ушли из клуба?
– Нет.
– Но ведь это очень странно, вы не находите?
– Возможно, вам так кажется, но…
– Что «но»?
– Я так не думаю.
– Вы не знаете, не собирался ли кто-то из ваших гостей свести с Катрине счеты?
– Мне трудно себе представить, чтобы кто-то хотел свести с ней счеты.
– А ваша жена?
– Аннабет? Что она может иметь против Катрине?
– Возможно, она ревновала.
Герхардсен наклонил голову:
– Да… но… ревновала не в том смысле.
– А в каком?
– Слушайте! – Герхардсен устало вздохнул и поднял ладони, словно пытаясь всех утихомирить. – Слушайте! – повторил он. – Я вынужден был поведать Аннабет о своих отношениях с Катрине. Другого выхода у меня не оставалось. Когда Катрине начала курс лечения, я понимал, что рано или поздно она расскажет обо мне кому-нибудь из сотрудников центра. Мне нужно было ее упредить, и я открылся… не всем, конечно, но Аннабет. Я не мог себе позволить бояться и ждать…
– В каких выражениях вы признались жене?
– Не помню.
– Это было давно?
– Да… довольно давно. Я все ей рассказал, когда стало ясно, что Катрине больше не сбежит из «Винтерхагена», пройдет весь курс до конца.
– Значит, с тех пор, как вы все рассказали Аннабет, прошло уже несколько лет?
– Да.
– И ваша жена несколько лет лечила Катрине, зная, что она оказывала вам секс-услуги?
– Да, – устало ответил Герхардсен.
Гунарстранна и Фрёлик переглянулись. Фрёлик откашлялся и поднял брови, подавая знак боссу. Тот кивнул в ответ.