Последний рассказ
Шрифт:
Как раз в этот момент из будки практически вывалился Дюран. Он кое-как держался на ногах, вцепившись в будку, как утопающий в соломинку. Я снова подставил ему плечо.
— Куда теперь?
— Нужна машина пошустрее, — ответил Дюран. — Вон та подойдёт.
Он указал на красную «Делицию», спортивную модель исталийского авто с двумя дверями. Такая стоила немалых денег, и позволить её себе мог далеко не каждый состоятельный гражданин Марния.
— Думаешь, Папа Док готов? — спросил я у Дюрана, пока мы вместе хромали к автомобилю.
— Пули остановили
Да уж, не самый обнадёживающий ответ.
Когда мы приковыляли к «Делиции», рядом с ней обнаружился и хозяин — молодой парень в дорогом костюме. Он явно собирался сесть в своё авто и убраться со ставшей ареной жестокой мясорубки улицы как можно быстрее и как можно дальше. И я не мог его осуждать за такое решение.
— Извини, приятель, — сунул ему под нос удостоверение Дюран, — Надзорная коллегия. Мы реквизируем твой автомобиль.
— Да вы знаете вообще, кто я?! — напыжившись, возопил хозяин «Делиции». — Я буду жаловаться в магистрат! Я до самого генерал-губернатора дойду! У меня связи!
— Ключи, — мрачно потребовал я, — или мне придётся разбить панель.
Наверное, зажатый в правой руке «Фромм» со всё ещё дымящимся стволом доказывал серьёзность моих намерений лучше всего. Парень как-то весь сдулся и сник, протянул мне ключи от машины.
— Я постараюсь быть аккуратным, — заверил его я, прежде чем усадить на пассажирское сидение Дюрана и самому устроиться за рулём.
Со стороны будки, откуда мы убрались, раздались крики боли и гнева. Я не стал смотреть туда — и так ясно, что Папа Док пришёл в себя и начал убивать всех, кто находился рядом с ним. А значит, нам надо как можно скорее убираться отсюда.
«Делиция» оказалась таким авто, какого я ни разу раньше не водил. Она сорвалась с места, словно застоявшаяся кобылица. Даже глядеть на спидометр, на котором были такие цифры, каких я прежде не видал, не хотелось. Мы почти летели по улицам, легко вписываясь во все повороты. Как и Дюран прежде, я игнорировал правила дорожного движения, не раз вылетал на встречную полосу, и хор возмущённых гудков мог состязаться с духовым оркестром.
Автомобиль превосходно слушался руля и педалей — и хотя прежде мне не доводилось ездить на такой скорости, страх быстро ушёл. Он сменился эйфорией, я весь отдался процессу вождения прекрасного гоночного автомобиля.
— Куда едем? — наконец спросил я у Дюрана, когда эйфория безумной скорости и лёгкости управления отпустила меня.
— В Беззаботный город, — ответил он. — Нас там встретят.
— Так ты звонил Бовуа, — понял я.
— Не Монгрену же, — пожал плечами Дюран. — У магистрата сейчас по горло дел, кроме меня. Сколько у тебя патронов осталось? — резко сменил он тему, наверное, скорость поездки сказывалась и на нём.
Я отлично понимал, что он говорит об особых боеприпасах. Обычные патроны и их количество вряд ли его могли сейчас интересовать.
— С теми двумя, что остались с войны, дюжина.
С риском, о котором не думал в тот момент, я кинул ему прямо
— «Нольт», — удивился Дюран. — У аришалийцев же свой калибр. Только не говори мне, что что-то делал с патронами.
— Я не такой дурак, — ответил я. — У меня континентальная модель «Мастерссона» под имперский патрон. Где бы я тебе одиннадцатимиллиметровые аришалийские патроны доставал? Они слишком дорого стоят.
Дюран кивнул и принялся сноровисто освобождать «Нольт» и «Фромм» от особых боеприпасов, заряжая их в длинный магазин своего автоматического пистолета.
— Думаешь, он догонит нас?
— И очень скоро, — заявил Дюран. — Папу Дока не остановят наши пули, а достаточно сильных магиков, чтобы справились с ним, так быстро на найдут. Нет таких в нашем урбе.
— А Бовуа тогда чем поможет? Я думал, он не очень рад тебя видеть после гибели Лобенака.
— Он вассал моего отца и не имеет права мне отказать. Я стараюсь не злоупотреблять этой властью, но сейчас такая ситуация, когда все средства хороши. Речь-то о наших с тобой шкурах.
— Бовуа мне сам говорил, что не может потягаться с Папой Доком и близко. Он, мол, не хунган даже вовсе.
— Бовуа — бокор, — согласился Дюран, как будто это всё должно мне объяснить. — У него нет лоа-наездника, как у Папы Дока или моего отца. Но вассальные клятвы в моей земле значат куда больше, нежели в Аурелии.
Выходит, несмотря на образование, полученное в Розалии, и годы жизни в Марнии, даже то, что кровь он проливал на фронтах войны именно в Аурелии, Дюран так и остался в душе уроженцем Чёрного континента.
Я мало что понял из его объяснений, но расспрашивать дальше не стал. Вряд ли он сможет рассказать всё так, чтобы дошло до меня, человека от мистики и религии Афры крайне далёкого.
Изменения, внесённые в мой организм алхимиками, работают весьма странно, далеко не всегда я понимаю, что именно они стоят за некоторыми вещами. Особенно когда веду гоночную машину по улицам урба на предельной скорости. Так что когда внутри словно плеснуло холодом, я не стал задумываться, что это может значить — просто резко крутанул руль влево, уходя на встречную полосу.
А в следующий миг рядом с нами на асфальт приземлился Папа Док. Промах его ничуть не смутил — хунган прыгнул к нам, легко преодолевая растущее расстояние. Время словно замерло для нас. Уж не знаю, это результат действия той алхимической дряни, которой меня накачали когда-то, или просто мой мозг так отреагировал в тот момент, но считанные секунды заняли куда больше времени, чем должны были. Я в подробностях разглядел Папу Дока, заглядывающего в окно нашего автомобиля, и медленно, словно воздух превратился в сироп, ползущую руку Дюрана с зажатым в ней «Фроммом». Даже заметил то, что флажок переключателя огня установлен в крайнее нижнее положение — полностью автоматическая стрельба.