Последний рассвет
Шрифт:
– В том-то и дело, что не знаем. Свидетель уверяет, что сам ничего Фролову об этом не говорил. Но всей своей компании сказал. И нет гарантии, что Фролову не сообщил об этом кто-то другой. И все равно не верится как-то…
– Ну ты странный, Рыжий, – возмутился Зарубин. – Ты же мне всю плешь проел своими версиями о том, что Колосенцева убили из-за геймерских дел, а теперь сомневаешься. Нет уж, друг любезный, теперь ты меня убедил, и мой паровоз не остановить. Всё, валите отсюда, мне скоро машину забирать, а я еще со своей дамой не договорился.
Оперативники вышли
– Правда, Ромка, ты чего? – озабоченно спросил Антон, заводя двигатель. – Все же получается, как ты хотел. Или тебя что-то смущает?
– Не знаю, – пожал плечами Дзюба. – Что-то как-то… Не знаю. Сначала очень хотел доказать, что я прав, а теперь страшно стало.
– Это я понимаю, – кивнул Антон. – Со мной тоже так было много раз. Слушай, я в этих играх полный профан, у меня только дети в них играют. Вот скажи мне: неужели из-за этого можно убить?
– А ты думаешь, онлайновые игрушки чем-то отличаются от любого другого бизнеса? – спокойно возразил Дзюба. – Конкуренция есть везде, и конкурента надо убрать, это закон капиталистических джунглей.
– Все равно как-то дико, не верится, ведь это же игрушки! Да, пусть для взрослых дяденек и тетенек, но все равно это игрушки!
– А какая разница? Люди-то те же самые, и психология у них та же самая, и принципы решения проблем остаются такими же. Ты вот не играешь, да и я тоже не любитель этого дела, но после Генкиной смерти начал играть, так такого там наслушался! Мужики всерьез ругаются, как будто дело идет о миллионе долларов по меньшей мере или о контракте на строительство нового города, а дело-то всего лишь в том, что трое сидят на башне и простреливают всё вокруг, а пляж остался неприкрытым. Можешь себе представить? Вот из-за этого такой крик стоит, такой мат иногда – мама не горюй. Для них там все всерьез.
– Теперь понятно, зачем Фролову нужны были наши истории из практики: своей фантазии не хватает. Интересно, сколько он зарабатывает написанием игр?
Роман пожал плечами.
– Я в чужом кармане деньги считать не люблю. Но вообще-то если бы он действительно решил писать детективы, то, наверное, заработал бы больше. Так что Денис Фролов, может, и не врал, когда говорил, что хочет попробовать себя в писательстве. Для того чтобы игры создавать, у него фантазии хватает, там же что хочешь можно придумать, хоть инопланетян, хоть гномов, хоть телекинез какой-нибудь. А в книге все должно быть как в жизни, и тут без специалистов ему не обойтись, он же ничего про настоящие преступления и про нашу работу не знает.
И тут Антон вспомнил странное и неприятное чувство, охватившее его в кабинете, когда Ромка впервые показал ему распечатанные странички, написанные Колосенцевым.
– Ромка, у тебя диктофон с собой?
– Ну, вообще-то да, – помедлив, ответил Дзюба. – У меня их два. Тебе все равно какой?
– Мне нужен тот, на котором записана твоя беседа с Фроловым.
– Этот с собой.
Антон резко повернул руль и стал прижиматься к тротуару в поисках возможности припарковаться.
– Ты чего? – испугался Дзюба.
– Давай
– Зачем?
– Давай послушаем, – твердо попросил Антон, доставая блокнот, в котором были сделаны пометки.
Вот оно, это место! Там, где речь шла о Колосенцеве, Фролов упомянул, что знает о том, где и кем работает Геннадий, но больше ни слова об этом не сказал. А если ему так нужен опер-рассказчик, почему он не попытался познакомиться с Геной на лане? Даже не подошел к нему. И когда Антон предложил познакомить Фролова со знающим специалистом, Денис энтузиазма не проявил. Но при этом не чувствуется ни малейших признаков лжи в словах Фролова… Он ничего не придумывал.
«Конечно, – подумал Сташис. – Он ничего не придумывал. Денис Фролов говорил чистую правду. Про себя. Про то, как стоял с Геной Колосенцевым за углом в переулке. О том, как проходящие мимо геймеры окликнули Геннадия. Просто говорил о себе, но в третьем лице. Отсюда можно сделать даже некоторые выводы о характеристике личности: любовь к риску, драйву, выбросу адреналина, стремление ходить по лезвию и получение удовольствия от этого. Да уж, когда человек говорит правду, это еще ничего не гарантирует. Неполная правда, в которой не хватает малюсенькой детальки, круче самой отъявленной лжи».
Ах, как в эту минуту корил себя Антон Сташис за то, что сразу не заметил этого, пропустил, был уверен, что версия Романа о связи убийства Колосенцева с играми пустая и ни к чему не приведет, поэтому был невнимательным и некритичным.
– Ёлки-палки, – сокрушался он. – Ну как же я мог этого сразу не заметить?! Грош мне цена, Ромка, рано еще тебе у меня учиться, мне самому еще надо долго опыта набираться.
Дзюба утешал его как мог:
– Ты не расстраивайся, все ошибаются, мы же все равно его вычислили.
– Да нет, – покачал головой Сташис. – Если бы я вовремя спохватился, вы этого Фролова уже давно за задницу взяли бы, а так он, может, уже и скрылся куда-нибудь, ищи его теперь.
– А может, это все глупости, Антоха? Может, Фролов ничего не знал о том, что Генка составляет ему конкуренцию? Это же только наше с тобой предположение, это не доказано. Вот пойдут опера по участникам этой игровой компании, поговорят с каждым, тогда и узнаем, был Фролов в курсе или нет.
Антон понимал, что Дзюба просто пытается его успокоить. И был ему за это благодарен.
– Спасибо тебе, Ромка, хороший ты человек. Так куда тебя везти теперь? В ломбард? Или куда-то в другое место?
Дзюба посмотрел на часы и сокрушенно вздохнул.
– Теперь уже в ломбард не надо, он закрылся. Давай к метро, что ли.
– Да ладно, – усмехнулся Антон. – До дому тебя довезу, ты ж сегодня именинник.
Они выехали на трассу. Роман молчал, а Сташис прикидывал, как распланировать время завтра, чтобы успеть побольше сделать по работе и освободить хоть немножко времени в выходные: хочется побыть с детьми… И с Элей надо что-то решать, вернее, не с самой няней, а с проблемой ее грядущего ухода. Жену искать! Легко советовать. А сделать? Хотя ведь незамужних молодых женщин кругом полно…