Последний рассвет
Шрифт:
С той минуты, когда девушка очнулась после сеанса общения с ками, она вела себя странно — Юкио впрямь словно чего-то испугалась! Она ничего не помнила и ничего не понимала в происходящем, и по дороге предпринимала несколько попыток удрать от мастеров, но всякий раз её ловили, и в последний раз Лао с досады отшлёпал принцессу.
— Наверное, болит задница, да? — по-мальчишески задорно расхохотался Лао, глядя на хлюпающую носом девицу. — Шуи-сан, можно расслабиться,
Под слоем мокрого грязного снега нашлась бурая гниющая верёвка, скатанная в бухту, размякшая, как большой нарост мха после многодневного ливня. Вдвоём потянув за неё, братья Зотайдо обнаружили вход в убежище. В нескольких шагах от валуна отодвинулась квадратная тростниковая крышка, снег осыпался в чёрный открывшийся проём.
— Куда вы тащите меня, грубые старики? — лепетала Юкио, дёргаясь, как угорь, которого жарили живьём. — Мой отец придёт за мной и накажет вас! Куда тащите, в подземелье храма?
— Поблизости видишь храм? — усмехнулся Шуинсай.
Возведённый на зыбком предположении воздушный замок в одночасье рухнул, девушка замерла, не веря глазам. Холодный ветер с воем продолжал метать снег в тонкое тёмное жерло пещеры, открывшейся в горе. Попадая внутрь, ветер глухо гудел, словно глубокая раковина.
— Не пойду туда! — занервничала Юкио, зарыдала от негодования, вцепившись в противную верёвку. Она лепетала с презрением к похитителям, кричала отчаянно о готовности спрыгнуть со скалы, и так далее в том же духе. Девица походила на зверька, которого собирались запереть в тесноте.
— Лучше умру, замёрзну, — взор её пылал огнём, щёки горели, а на душе словно кошки скребли. Она дрожала, как птенец, вылупившийся только что, по всему видать — очень страшилась заточения.
— Три месяца с Шуи-саном испор… исправят кого угодно, знаешь, сколько историй знает?! — Лао, хитро вглядевшись в побагровевшее лицо девушки, будто наслаждался вызванными эмоциями. — Завоешь с ним, как волк… Почему, думаешь, у меня такая мор… выражение лица?
— Хватит, Кибиши, — не без труда оторвав руки девушки от верёвки, Шуинсай дождался, когда старший закрепит лестницу и проверит сцепление на прочность.
Трос упал в темноту.
— Там неглубоко, — коротко предупредил Лао. — Хватай девку и спускайся. В ближайшее время не жди никого, Шуи.
Юкио упиралась что было сил, но Лао столкнул её. Девушка, повиснув на Шуинсаевой шее, попискивала, точно мышь.
— Гонара убьёт вас! — зло сверкали в темноте расширившиеся глаза Юкио, в голосе — безысходность, безнадёжность. — Нельзя со мной так обращаться… Я не здорова.
— Сейчас наговорит девка… — усмехнулся Лао. — Конечно, кому понравится сидеть в пещере?! Хотя ты, брат, сумеешь её обаять — почему-то в тебя всегда влюбляются женщины.
Шуинсай с грузом на шее спускался медленно, осторожно ступал ниже и ниже. Бледный свет, квадратом
— Довольно-таки неплохо! Можно пожить, ага, Мягкотелый, понежиться?!
— Будто не пещера, — согласился младший Зотайдо, отпустив Юкио. Девушка резко отстранилась и ещё долго хранила недовольное молчание. Пещера ей не нравилась.
На ровном полу, накрытом сшитыми между собой шкурами, в ряд стояли большие и маленькие ширмы, обтянутые бело-розовой тканью, разрисованной на буддийский манер одухотворёнными вином монахами, драконами, погрузившимися в нирвану, медитирующими во время боя воинами в балахонах.
— Разувайтесь, а то натопчите! — глуповато напомнил Лао, наблюдая за реакцией девушки. — Вам тут, может статься, не один день жить!
— Лао-сан, убирайся к свиньям, — посерьёзнел Шуинсай. — Дел не убавилось.
Скрепя сердцем, Лао вытянул лестницу. Подождал, когда младший зажжёт свечу, и закряхтел, с усилием закрывая вход.
Забившись в угол, Юкио, прикрыв глаза ладонями, глухо рыдала. Сальная свеча на высокой подставке дрожащим ярким пламенем тускло освещала принцессу. Скинув толстую меховую одежду, она стонала, будто в беспамятстве. Трудности и тяготы длинного пути давно смыли белую пудру с её лица. Руки приобрели прежний смугло-золотистой цвет. Шёлк, свободно обнимавший молодое тело, пропах потом и потемнел, походя на поникшие лепестки цветка.
— Где белила? — простонала она, подняв заплаканные глаза на мастера. — Принцессам не подобает выходить на глаза челяди без них.
Кожа женщины, тем более принцессы, должна быть белой, как снег, потому издавна изготовлялись белила высшего качества. Лицо и выступающие из-под кимоно части тела имели жемчужно-белый цвет, одну из отличительных черт благородства.
— Что молчишь, язык проглотил? — девушка отвела глаза. Лёгкая тошнота, словно от полуобморока, стесняла грудь. — Нельзя мне тут находиться!
— Стань сильней, Юкио-тянь, — холодно ответил Шуинсай. — Есть вещи не подвластные нам. Прими и живи. Ты не первая принцесса, которую я вижу без прикрас.
За ширмами Шуинсай нашёл низкий стол и просушенные циновки, сложенные одна на другую, подушки для сидения. В дальнем углу за каменной перегородкой широким провалом чернела выбоина в полу, из которой вдоль стены тянулся канал во вторую впадину, похожую на фуро. Очень кстати!
Мастер держал свечу перед собой, оберегая пламя рукою от колыхания воздуха. Озарив глубокую выбоину, вдруг услышал шипение, бульканье воды, которое приближалось с нарастающей силой. Запахло ароматом влажной земли и горячих камней, из огромного отверстия в стене пошёл густой пар.