Последний разбойник
Шрифт:
Они все еще нежились в постели, когда услышали топот копыт. Всадник явно приближался к дому.
44
Капитан вскочил с кровати.
– Оденься, – коротко приказал он и сам начал быстро натягивать брюки. Он осмотрелся. Да, они попали в ловушку. Окошко крохотное – не выскочить. Единственный возможный путь для побега – вниз по лестнице и дальше через заднюю дверь.
– Может быть, это один из твоих людей, – с надеждой в голосе предположила Кристина.
Не успела она договорить, как дверь
В спальню вломились какие-то чужие люди с искаженными злобой лицами. Капитан швырнул в них подушкой, отвлекая внимание, и тут же бросился в рукопашную, мгновенно подмяв под себя сразу троих. Но нападавших было больше, и Кристина почувствовала, как ее грубо схватили за руку. Пользуясь неразберихой, она вырвалась и выскользнула на лестницу. Бросилась вниз, и в этот момент ее догнала выпущенная из пистолета пуля. Все поплыло перед глазами, и она осела на пол, зажимая рукой рану на левом плече.
– Идиот! – послышался гневный крик инспектора Уортингтона. Он бросился к Кристине, расталкивая своих людей. – Я же обещал маркизе, что она останется целой и невредимой!
Даже сквозь боль до Кристины дошел смысл сказанного. Мать. Это она прислала их сюда. Кристина подняла голову и увидела Капитана, связанного по рукам и ногам, стиснутого со всех сторон полицейскими. Ричард больше не сопротивлялся. Он с тревогой смотрел на Кристину.
Странно, но боли не было. Только слабость, от которой клонило в сон. Правой рукой она ощущала струйку крови, текущую между пальцев. Сознание ускользало. Мысли путались. Последнее, что осталось в памяти Кристины, был взгляд Капитана. Он не сводил с нее глаз, пока его тащили на улицу люди инспектора Уортингтона.
Очнулась она в чьих-то сильных руках, верхом на лошади. Сначала Кристине показалось, что это Ричард. Она попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть на него. Ее обожгло болью, и она так и не смогла повернуть головы. Сзади послышался какой-то странный звук, затем сидящий за ее спиной всадник заговорил. Кристина с ужасом узнала голос Уортингтона:
– Хотели одурачить меня, а? Выставить меня идиотом перед богом и людьми?
Он прокашлялся и продолжил:
– И перед королевой. И перед принцем Уэльским. Я полагаю, вы немало шуточек отпустили на мой счет за эти дни. Думали, что обвели старую полицейскую крысу вокруг пальца!
Снова раздался странный звук. Теперь Кристина поняла, что он означает. Сердце оборвалось у нее в груди. Полицейские били Капитана.
Кристина собрала остатки сил и повернула голову. Ричард стоял со связанными за спиной руками, с тяжелой цепью на шее. Были видны разгоряченные, яростные лица солдат. Сидящий за спиной Кристины инспектор Уортингтон спокойно наблюдал за происходящим.
Один из солдат, схватив Капитана за волосы, запрокинул назад его голову. Другой подскочил и сильно ударил сапогом в живот. Кристина успела увидеть струйку крови в уголке рта Ричарда.
– Будешь отвечать инспектору, мерзавец? Будешь или нет? – закричал полицейский и
К нему присоединились другие полицейские. Ричард упал на колени. Уортингтон подъехал ближе и, не слезая с лошади, ударил Ричарда в лицо сапогом.
Капитан упал на спину, обливаясь кровью. Кристина не могла больше терпеть. Не могла видеть его, закованного в цепи, истекающего кровью. Ей захотелось закрыть глаза и умереть. Только не видеть муки Ричарда.
– Как долго я ждал этого момента, – торжествовал инспектор. – Принц Уэльский ждет, когда я привезу твою голову на пике. Проси пощады, лорд Уайклифф! Только я могу сохранить тебе жизнь.
Вместо ответа Капитан сплюнул кровавую слюну на сапоги инспектора. Полицейские набросились на него с новой силой.
«Это моя вина, – мысленно проклинала себя Кристина. – Всего лишь несколько минут назад мы были счастливы и строили планы на будущее. Я своими разговорами заставила его забыть об опасности. Забыть об оружии, об охране, об осторожности. Я высосала из него всю энергию за последние бешеные ночи».
Рассудок пытался возразить, но его голос растворялся в парализованном сознании Кристины. Все было кончено.
45
Она очнулась от острой боли. В голове мелькали обрывки смутных воспоминаний о чьих-то руках, поправляющих одеяло, подносящих к губам питье. Очевидно, она несколько раз ненадолго приходила в сознание и вновь теряла его.
Кристина пошевельнулась, и тут же ее плечо словно обдало огнем. Нет, лучше лежать тихо и не двигаться. Кристина прикрыла глаза. Смутно припомнилось, что нужно сделать что-то очень важное, но она никак не могла сосредоточиться и понять – что именно.
Даже не открывая глаз, Кристина знала, что находится в своей старой комнате в Нортхэмптон-Хаус. Откуда взялась эта уверенность, Кристина, пожалуй, не смогла бы объяснить. Просто чувствовала это по привычным ощущениям, по знакомым запахам.
С большим трудом она открыла глаза. Свет на мгновение ослепил ее. Перед ней была знакомая комната – шелковые драпировки, расшитые японскими цветами. Сочетание белого, синего и зеленого. Мебель вишневого дерева – старинная, продуманно расставленная так, чтобы не заслонять японскую вышивку. Как и прежде, комната казалась Кристине музеем, а не домом, в котором живут люди. От одной мысли, что она находится в доме матери, тело покрылось капельками холодного пота. Ей захотелось немедленно бежать отсюда. Но куда?
Воспоминания опять отбросили Кристину в прошлое. Именно в этой комнате, в этой самой постели она лежала в ту страшную ночь, когда ее избил отец. Здесь она находилась в заточении, словно узник, до тех пор, пока ее раны не затянулись настолько, что к ней можно было пригласить доктора. Кристине показалось, что ей опять тринадцать лет…
Открылась дверь. В комнату вошла старая служанка Патриция, неся на подносе золотой кубок.
– Проснулись, ваша светлость? – сказала она. – Как ваше плечо, все еще сильно болит? Ну ничего, выпейте вот это. Вам станет легче.