Последний рейс королевы
Шрифт:
Это стало для меня последней каплей в череде постигших меня неудач. В последнее время все почему-то шло не так, как задумывалось. Начиная от поломки преобразователя и заканчивая сексом с тем, кого я по всем канонам и параметрам должна ненавидеть. Всхлипнув, я сползла под холодным дождем по стенке кабинки вниз и разревелась. Как последняя дура. Ненавидеть уже почему-то не получалось. Даже несмотря на то, что арлинт явно меня использовал. Внутренний голос педантично шепнул: «Если бы не позволила, то он бы и не воспользовался». И конечно же он был прав, этот противный шептун. Я сама
Сложно сказать, сколько я так просидела: всхлипывая и мелко дрожа под ледяной водой. Когда все-таки выползла из душевой кабинки, то кожа уже посинела от холода, замерзшие пальцы плохо слушались, а душе, казалось, смерзся огромный кусок льда. Вместо сердца.
Кое-как обсушившись и выбивая чечетку зубами, я с отвращением посмотрела на то, что осталось от моего белья. Даже не лоскутки, какие-то обрывки, годные только оказаться в утилизаторе. Покосившись на свой комбинезон, я поморщилась: надевать на голое тело грубую уплотненную ткань – мазохизм чистейшей воды. Но и заменить погибшее белье мне было нечем. Уходя с «Королевы», я об этом не подумала от слова «совсем».
Пришлось, сцепив зубы, пойти проверить шкаф хозяев каюты. Может быть, хотя бы универсальное военное найду. Но мне повезло. Несказанно. На одной из полок встроенного шкафа лежало несколько упаковок унифицированного спортивного белья. Мельком проверив марку, хмыкнула: дорогое. Я себе такое даже в лучшие моменты позволить не могла.
Выходить из каюты до судорог не хотелось. Не хотелось видеться с арлинтом. Я попросту не знала, что ему говорить и как смотреть в бесстыжие бирюзовые глаза. Боялась, что накинусь на него и по-бабьи выцарапаю эти наглые и циничные гляделки. Но и оставаться в каюте было нельзя. Во-первых, уже до тошноты хотелось есть. Во-вторых… Будь я проклята, если покажу арлинту свою слабость! Бинго ни перед кем еще не склонял головы!
И все же, пойти сразу в рубку я не смогла. Малодушно сказала себе, что сильно хочу есть и потому начну со столовой. Но на пороге запнулась. Перед глазами снова встал финал вчерашнего вечера…
…Оргазм был сокрушительным. Он накатил на меня будто девятый вал, сметая на своем пути все внутренние запреты и ограничения. И на какое-то время я потерялась в пространстве, захлебнулась в сладком мареве, уплыла туда, где не было забот, проблем и обид. А когда пришла в себя, то оказалось, что помещение пустое. Кроме меня в столовой не было никого. Нартанн трусливо сбежал. А у меня в ушах еще звучал его протяжный стон: «Ка-аро-оли-ина-а-а…»
— Бинго, ты чего?
Вздрогнув, я очнулась от неприятных воспоминаний. За столом сидел Борис с вилкой в руках и недоуменно меня рассматривал.
Мотнув головой, будто избавляясь от наваждения, я переступила порог помещения:
— Да так, задумалась…
Борис солидно, как понимающий взрослый, кивнул:
— Угу. Нам есть над чем подумать. Мирак сидит в рубке, надувшись как сыч. — Я чуть не ляпнула, что так ему и надо. Но вовремя вспомнила, что подростка вмешивать в наши проблемы не стоит. — А ты завтракать будешь? — Глаза мальчишки
Я невольно усмехнулась его такому заразному энтузиазму:
— Это здорово, что готовит вкусно! А то я голодная, как зверь!
Пищевой автомат стыдливо притулился в уголке столовой, за шкафчиками. Когда я направилась в ту сторону, Борис посоветовал мне вслед:
— Возьми картофель по-деревенски и рыбу в сливочном соусе! Объедение! Я себе чуть пальцы не откусил!
Борис советовал мне типично земные блюда. И я с облегчением выбрала то, что он сказал. На «Королеве» автомат был плохонький и старый. Чаще мы все питались готовыми консервами, чем что-то готовили с помощью него. А уж земные блюда я не пробовала с детства. Целую вечность!
Некоторое время мы в тишине наслаждались вкусной едой. Борис, доев свой завтрак первым, сбегал еще раз к автомату и принес нам на двоих ароматный кофе со сливками и какой-то странный десерт, подозрительно похожий на сырники.
От десерта я отказалась. И не потому, что мне не хотелось, нет. Я бы охотно его попробовала в другое время. Слишком редко в моей жизни бывала подобная роскошь. Но сейчас мне уже кусок не лез в горло. Чем ближе был момент встречи с Нартанном, тем больше я нервничала, не зная, как себя вести и что говорить. В конце концов, решила, что буду говорить и действовать по обстоятельствам. Тем более, что, когда я вышла со столовой и направилась в рубку, Борис увязался со мной.
Нартанн обернулся к нам во вращающемся кресле, едва мы с подростком только ступили на порог. И я втихую порадовалась, что с вечера ушла, не обнаружив себя. То ли у арлинта были глаза на затылке, то ли, что более вероятно, на пороге рубки стояла система видеонаблюдения.
Скользнув по нам безразличным взглядом, командор холодно приказал:
— Борис, с этой минуты ты беспрекословно подчиняешься Бинго. Останешься с ней, когда я уйду на задание. Бинго, мне нужно, чтобы ты проложила мне курс. Вы сойдете с катера на Дионе.
Все мое смущение, всю мою боязнь посмотреть Нартанну в глаза словно водой смыло. Я подняла голову и потрясенно уставилась на арлинта:
— Что?..
Борис тоже возмутился:
— Мирак, мы так не договаривались! А если тебе потребуется помощь?
Ледяной взгляд бирюзовых глаз словно лазерный луч прошил насквозь и меня, и мальчишку:
— Ни о каких договорах и речи быть не может! Я — на задании! И рисковать жизнью гражданских не имею права! В целях твоей же безопасности ты сходишь с дистанции.
Арлинт говорил твердо, уверенно, безэмоционально. Равнодушно глядя на дисплей. А вот у Бориса неожиданно на глазах закипели слезы. Я растерянно смотрела, как мальчишка, судорожно сжав кулаки, сделал шаг вперед:
— Ты не имеешь права!.. Ты говорил, что мы вместе до конца и ты за меня отвечаешь! А теперь что? Выбрасываешь на помойку? Как вот того твоего твилла? И тебе совершенно наплевать, как я буду выживать дальше? Да лучше бы ты меня и не вытаскивал тогда!
Арлинт дернулся, словно получил пощечину, и скривился: