Последний резерв

Подгурский Игорь Анатольевич

Мордастый рыжий сержант с бесцветными ресницами и красными глазами не соизволил оторваться от кроссворда в армейской газете «За Содружество».

— Закурить не найдется? — еще раз просительно осведомился Торбеке, втайне надеясь найти взаимопонимание.

Бульдог из военной полиции отрицательно мотнул вислыми щеками и, так и не поднимая глаз от военной газеты, показал арестованному кулак. Он на ощупь достал из нагрудного кармана сигару и, смачно откусив кончик, прикурил от массивной зажигалки из резного полированного камня, стоявшей в центре столешницы.

Не каждый комбат мог бы похвастаться таким дорогим излишеством, украшавшим казенную мебель. Клубок змей и огонь, вылетающий из их пастей, — это подходило скорее командиру базы, а не сержанту из военной полиции.

Сикис тяжело вздохнул и отвернулся. Курить хотелось очень-очень сильно. Да и на свободу тянуло. Внутри разгорался пожар никотинового голода, перемежаемый отблесками надвигавшегося похмелья. В сумме они подтолкнули организм, нетвердо стоящий на ногах, к поступкам необдуманным и недальновидным.

Товарищ по несчастью валялся в углу камеры и приходить в себя, похоже, пока не собирался. То ли сапер оказался более крепким малым, то ли у него выработался иммунитет к электрошоковым дубинкам, но он уже был на ногах.

Подрывник похлопал, а затем пошарил по карманам. Результат ноль. Все забрали. Осталась цепочка на шее с двумя жетонами-«смертниками» и электронные часы на руке. Немало. Сапер удовлетворенно хмыкнул и засунул руку под погон. Пальцы нащупали мягкую пластину, повторявшую по форме погон. Подрывник смял ее в руках. Податливая масса светло-желтого цвета послушно меняла форму. Пластид — вещь незаменимая. В этом сапер смог убедиться в очередной раз. Скатав взрывчатку колбаской, он снял заднюю крышку с корпуса часов. Вытащил из хронометра батарейку и ногтем аккуратно сковырнул схему таймера. Пара минут — и электродетонатор с десятисекундным замедлителем подрыва был готов.

Он закрепил колбаску под язычком замка, вмонтированного в решетку, окольцевав один из прутьев. Легкий щелчок по микросхеме, и цепь замкнулась. Десять… девять… Сикис отскочил к противоположной стене. Шесть… пять… Он лег на товарища, закрыв его своим телом. Мало ли, вдруг чего не рассчитал. Три… два… Подрывник прикрыл голову руками и открыл рот в надежде ослабить акустический удар. Один…

Ба-ам!

Самоделка сработала на славу. Направленный взрыв вынес замок «обезьянника» и игриво развернул прутья веером. Кусок искореженного железа вдребезги разнес каменную зажигалку и врезался в стену.

Полицейский схватился руками за грудь и захрипел. Хрип перешел в сипение, словно пробитый мяч стравливал воздух. Сержант кулем рухнул на пол и, дернувшись напоследок, затих.

Сапер потряс головой. От взрывной волны привычно заложило уши. Из камеры выходить уже не хотелось. В конце коридора раздавался быстро приближавшийся топот ботинок и знакомый уху лязг оружейных затворов. Протяжно завыла сирена. На базе «сыграли» противодиверсионную тревогу.

Топот приближался. Курить сразу расхотелось…

Прибывший по экстренному вызову врач констатировал у дежурного по комендатуре остановку сердца. Коллеги погибшего полицейского

не имели медицинского образования и молниеносно поставили задержанным свой диагноз: «обширные ссадины и кровоподтеки мягких тканей тела, а также обширные ушибы жизненно важных внутренних органов».

Коростыль, потерявший сознание возле бара, пришел в себя через двое суток, но уже в камере для осужденных. Промежуточную станцию «временно задержанные» он пропустил. Судьба подхватила приятелей-собутыльников и теперь мчала их со скоростью экспресса на магнитной подушке. Поезд, на который они по дури сели, ненадолго притормозил на станции «осужденные» и теперь собирался отправиться в тупик с глухой стенкой.

…Снайпер смог открыть лишь один глаз, и то с трудом. Второй заплыл от синяка и смотреть на мир не мог. Он попытался сфокусировать зрение на двух смазанных человеческих силуэтах. Они инородными пятнами выделялись на сером фоне камеры.

Одна из фигур шагала из стороны в сторону, не в силах устоять на месте, и безостановочно тараторила. Голос принадлежал саперу:

— Мы на все согласны. Если понадобится нырнуть в канализацию, нырнем!

— Вам там как раз самое место. — Второй голос был снайперу незнаком и симпатий не вызывал. — Обоим.

— Где я? Кто здесь? — попытался прояснить ситуацию Коростыль.

— А! Спящий красавец проснулся. — Сейчас вторая фигура обращалась к мастер-сержанту. — Повезло тебе, что сетчатку не отбили, а то бы так здесь и остался. Канителишься тут с вами. А стоит ли?.. Сможете?

— Конечно! Оправдаем доверие, — зачастил сапер. — Мы готовы хоть куда. В самое пекло!

— Ну, это легко устроить. Скоро у вас откроются новые горизонты. Небо с овчинку покажется. Обещаю…

* * *

У всех есть мечта. Военные мечтают о новом оружии. Конструкторы средств уничтожения себе подобных мечтают «отжать» побольше денег на разработку. И те и другие мечтают. А когда грезы не воплощаются в жизнь, начинаются взаимные обвинения…

— Кто выпросил на командно-полевые учения с боевой стрельбой экспериментальную партию боевых экзоскелетонов? Кто, я вас спрашиваю?! — брызгая слюной, гневно вопрошал главный конструктор прототипов. Он стоял в окружении инженеров конструкторского бюро и многочисленных ассистентов. — А у вас просто украли уникальное, не имеющее аналогов оборудование! Увели из-под носа. Сказками о пожаре, в котором все сгорело дотла, прикрыли свои шкуры от наказания. Это какая должна быть температура, чтобы даже болтика не осталось?!

— Вы прекрасно знаете, что это была идея КСпН. Они напрямую подчиняются Председателю Содружества. И больше никому. Сухопутные войска отдельно, каэспээновцы сами по себе. — Представитель армии, генерал-лейтенант, плотный, кряжистый, тяжелый, как свинец, затянутый в темно-зеленую ткань формы, наливался дурной кровью. Кожа начала краснеть от воротника на форменной рубашке, быстро переползая на лысую голову. — На все у вас есть уважительные причины! А вот результата у вас нет! Только отговорки, оправдания.