Последний рубеж. Роковая ошибка
Шрифт:
– Вот так, – пояснил он, раздвинув несколько ветвей.
Левый столб изгороди держался в земле некрепко. С внешней его стороны, под колючими ветками, на мшистой земле виднелась свежая полоса, уходящая в кусты. Столб по правую сторону от прогала скрывал терн. Рики перешел туда и увидел сломанные ветки и царапину на столбе.
– Не заметили ли вы чего-нибудь странного в прогале, сэр? – прозвучал за спиной голос сержанта.
Подпрыгнув от неожиданности, Рики повернулся и встретил взгляд голубых глаз.
– Я был слишком потрясен, чтобы разглядывать.
– Да, это совершенно естественно, –
– Если бы вы позволили мне пойти туда и посмотреть, – ответил Блэкер несколько кислым тоном, – тогда я бы смог сказать, что я думаю.
– Совершенно верно, – сконфуженно признал сержант. – Полностью согласен. Посмотрите на тот берег – а его отсюда хорошо видно – колышками я отметил контуры тела (необычные, надо сказать, учитывая положение конечностей и так далее). Хотя следы на земле и так достаточно красноречивы. Я больше скажу: есть и другие признаки, причем они просто бросаются в глаза, согласны? Человек с таким опытом, как у вас, мистер Блэкер, прочитает все как открытую книгу.
– Я бы не стал пока заходить в предположениях так далеко, – примирительно произнес ветеринар. – Могу сказать, что лошадь приземлилась на том берегу – вон, виднеется след от стремян в грязи, – а затем, похоже, повалилась на Дульси. А вот перелетела ли Дульси через голову лошади или упала вместе с ней, не ясно.
– Вы прямо по полочкам все разложили. И с характером повреждений ваша версия совпадает. Вы ведь не видели тело, мистер Блэкер?
– Нет.
– Понятно. Голова размозжена копытом. Ужасное зрелище. Вы, несомненно, заметили, в каком виде было ее лицо, мистер Аллейн.
Рики кивнул. Во рту у него пересохло. Он не то что заметил, а рассмотрел.
– Что ж, я пойду переговорю с ее дядей, – сообщил мистер Планк.
– Это будет нелегко, – предупредил Джаспер.
Сержант Планк хмыкнул. Он не без труда облачился в пиджак, закрыл блокнот и направился к дому.
– Да уж, представляю, – бросил он через плечо. – Однако осталась еще одна маленькая формальность. Опознание. Нужен родственник.
– О, нет! – воскликнул Рики. – Вы же не заставите его проходить через такое?
– Постараемся смягчить насколько возможно.
– Смягчить?
– Сначала я с ним поговорю.
– Мы вам больше не нужны? – спросил Джаспер.
– Нет-нет, – ответил Планк. – Где вас искать в случае чего, мы знаем. Я заеду в Л’Эсперанс, если вы не возражаете, сэр, просто чтобы ваша супруга подписала показания, и, пожалуй, кратко побеседую с юным лихачом. Попозже вечером будет удобно?
– Это ведь риторический вопрос, сержант? Но честно признаюсь, – сказал Джаспер с очаровательной улыбкой, – я надеялся, что мои близкие будут избавлены от дальнейших потрясений хотя бы на сегодня.
– Понимаю, – сочувственно произнес сержант. – Да и вас бы от них не мешало избавить. Увы, таков порядок, сэр! А теперь извините, мне нужно сообщить обо всем суперинтенданту Кюри в Маунтджой. Мое почтение, мистер
9
До вечера (фр.)
– Как считаете, много таких сержантов Планков в нашей полиции? – спросил Джаспер у Рики.
– Есть, но не в таком изобилии, как раньше, пожалуй.
– Что ж, дорогой Рики, полагаю, можно теперь совершить освежающую прогулку в Л’Эсперанс.
– А вам не кажется…
– Что?
– Что нам следует остаться, пока он… не посмотрит на нее.
– Врач ведь с ним?
– Да, с ним.
– Ну, тогда незачем…
И все же оба колебались, будто бы и «Скорая помощь», и ее пассажиры непостижимым образом влекли их к себе. Джаспер закурил сигарету. Рики достал трубку, но не стал ее разжигать.
– Тот еще денек выдался, – покачал головой Джаспер.
– Да уж.
Они пошли к воротам.
– Боюсь, вас все это ужасно расстроило. Как и бедняжку Джулию, и моего неугомонного братишку… его, правда, по другой причине.
– А вас разве нет?
Джаспер резко остановился.
– Расстроило? Ну, не так глубоко, как вас, наверное. Я ведь ее не видел. По моей теории, шок и ужас от смерти человека ощущаешь в полной мере, только если был ее свидетелем. Однако должен признаться, у меня возникло некое побуждение, за которое мне, пожалуй, стыдно. А может, и нет.
– Расскажете?
– Почему бы нет. Когда санитары внесли во двор закрытые носилки с мисс Харкнесс, я подумал: «Слава богу, что не я их нашел». Ну, останки, или как там правильно говорят. А затем санитары вдруг без предупреждения направились в мою сторону, и у меня вдруг возникло ужасное желание подойти и откинуть брезент. Думаю, что если бы все это можно было сделать мгновенно и одним движением, я бы так и поступил. Подобно тому, как Антоний явил Цезаря римлянам. Конечно, брезентовый чехол был застегнут, я бы провозился с застежкой, да никто и не позволил бы мне это сделать. Но почему вообще мне в голову пришла такая мысль? Плохо же мы знаем сами себя, согласны?
– Похоже, что так.
– Чистосердечное признание облегчает душу, – сказал Джаспер. – Но сам акт признания вызывает глубокое чувство стыда.
– Вон он идет.
Из дома вышел мистер Харкнесс с сопровождением, как и полагается родственнику жертвы несчастного случая. Его поддерживали под руки – с одной стороны доктор Кэри, с другой – сержант Планк. Водитель вышел из машины и открыл задние дверцы. Оттуда выглянул санитар.
– Это быстро, – пообещал доктор Кэри.
Повинуясь какому-то общему порыву, Джаспер и Рики отвернулись и зашагали прочь. В полном молчании они обогнули дом и вышли за ворота. Со стороны утеса с рокотом промчался мотоцикл и, почти не сбавляя скорости, повернул к воротам.