Последний рубеж. Роковая ошибка

Марш Найо

– А где вы обедали? – спросил Аллейн.

– Извините, – бросил мистер Харкнесс и вышел из комнаты.

– Куда это он?! – воскликнул Фокс.

– По зову природы? – предположил сержант Планк.

– Или по зову бутылки. – Аллейн оглядел контору: взгляд его упал на выцветшие фотографии со скачек и стройного, едва узнаваемого мистера Харкнесса в форме кавалериста. На более позднем снимке была запечатлена сердитая молодая женщина на рыжей лошади.

– Это Дульси, – пояснил сержант Планк.

Письменный стол был завален счетами, квитанциями, брошюрами с описанием пород лошадей и памфлетами, провозглашающими

неотвратимое и ужасное приближение Страшного суда и вечных мук. В центре стола лежал исписанный листок бумаги – аккуратный поначалу почерк к концу превращался в неразборчивые каракули. Похоже, это был черновик речи о плотских искушениях. Слева от стола, в углу, возвышался буфет, который заметили Рики и Джаспер Фарамонд. Аллейн приоткрыл незапертую дверцу. Внутри стояла бутылка виски, а за ней, подальше, но все равно на виду, лежала записка с нарисованным на ней красными чернилами черепом с костями и грозной надписью: «ОСТЕРЕГИСЬ! Не то попадешь прямиком в ад!» Бутылка была пуста.

Аллейн двумя пальцами приподнял записку, и за ней обнаружилась маленькая коробочка, наполовину заполненная таблетками.

– Взгляни-ка, Фокс, – сказал он.

– Так, так, – произнес Фокс, нацепив очки и внимательно посмотрев на коробочку. – «Братья Симон». Что нам про них известно?

– Амфетамины. Препарат запрещен в Великобритании. – Аллейн положил одну таблетку себе на ладонь. Едва он успел убрать коробочку на место, а таблетку положить в карман, как Фокс бросил:

– Идет.

Только Аллейн успел закрыть дверцу буфета и уселся обратно на стул, как звук неровных шагов возвестил о приходе мистера Харкнесса в облаке свежего перегара.

– Прошу прощения, – сказал Харкнесс. – Желудок вдрызг расстроился. Последствия шока. Так что вы говорили?

– Да я уже закончил, – ответил Аллейн. – Хотел только спросить, не будете ли вы возражать, если мы осмотрим ваши владения: место происшествия и так далее.

– Да смотрите где хотите, – ответил Харкнесс. – Только ради бога, умоляю вас, не заставляйте меня туда идти.

– Нет-нет, конечно, можете не ходить, если не хотите.

– Мне этот овраг снится, – прошептал Харкнесс, потом после долгого молчания добавил: – Меня заставили на нее смотреть. Опознание. Ужасное зрелище. Ладно, не смею вас задерживать. Удачной охоты. – Он издал лающий звук, похожий на смех, не без труда встал на ноги и всхлипнул.

Когда Аллейн, Фокс и Планк уже были у выхода, Харкнесс, шатаясь, проковылял по коридору к Аллейну и всучил ему розовую брошюрку.

«ВИНО – ГЛУМЛИВО, – гласил яркий заголовок. – СИКЕРА [20] – БУЙНА [21] ».

20

Сикера (от греч. «сикера», от арам. «шикра») – обозначение любого алкогольного напитка, помимо виноградного вина (Библ.).

21

Притчи Соломона, 20:1.

– Прочитайте, – проговорил, запинаясь, мистер Харкнесс. – Изучите, запомните и хорошенько усвойте [22] .

До встречи в воскресенье. – Он резко повернулся и удалился, на ходу помахав рукой. Звук его неровных шагов затих в коридоре.

– Такими темпами он долго не протянет, – покачал головой Фокс.

– Бедняга не в себе, мистер Фокс, – сказал Планк, будто чувствуя необходимость оправдать поведение земляка. – Совершенно не в себе. Это все выпивка.

– Да уж, понятно.

22

Цитата из «Книги общей молитвы» (англ. Book of Common Prayer) – официального сборника молитв и других литургических предписаний англиканства.

– Он не привык к алкоголю.

– Как я погляжу, успешно привыкает, – констатировал Фокс.

– А раньше он пил? – спросил Аллейн.

– Ни капли в рот не брал. Говорил, что пьяниц ждет геенна огненная. А его душа, мол, спасена, – добавил Планк.

– От чего? – удивился Фокс. – А, ну да, вечные муки в аду и все такое… А про воскресенье он что сказал? Кто-то собирался встретиться с ним в воскресенье?

– Я встречаться с ним не собирался, – ответил Аллейн. – Погодите-ка. – Он пригляделся к брошюрке. За описанием ужасных последствий невоздержанности следовал призыв приходить на воскресное собрание в старый амбар в «Лезерс», где будет служба и ужин; вход: с джентльменов пятьдесят пенсов, с дам – корзинка с едой.

Поверх печатного текста было размашисто написано: «Особый день! День гнева! 13 мая!!! Помните!!!»

– А что такого особенного в дате 13 мая? – спросил Планк и тут же сообразил: – Ах, ну да, конечно. Дульси.

– Поминальная служба? – предположил Фокс.

– Так или иначе, мы там будем, – сказал Аллейн. – Пойдемте. – И вышел первым.

Утро было солнечное и безветренное. На выгоне две лошади пощипывали друг другу бока. На склоне холма за терновой изгородью паслись еще три, помахивая хвостами и время от времени вскидывая головы.

– Умиротворяющая картинка, да? – спросил сержант Планк.

– Действительно. Вон там, что ли, старый амбар? – Аллейн указал на здание поодаль от конюшни.

– Да, сэр. Там он и проводит свои собрания. Как ни странно, многим в округе они пришлись по вкусу. Судя по всему, у него немало последователей.

– Были на собрании, Планк?

– Не, я на такие мероприятия не хожу. Мы с хозяюшкой моей к англиканской церкви принадлежим, а собрания эти, говорят, больше на устрашающие представления похожи.

– Ладно, на амбар позже глянем.

Они направились к прогалу в изгороди. Место, откуда дважды прыгнула рыжая кобыла, было обнесено импровизированным заборчиком, наспех сколоченным, но прочным. Следы копыт кто-то огородил досками.

– А это по чьему распоряжению поставили? – спросил Аллейн. – Суперинтенданта?

– Э-э… нет, сэр, – ответил Планк, после некоторого колебания.

– Сами сделали?

– Да, сэр.

– Правильно, хорошая работа.

– Спасибо, сэр, – отозвался пунцовый от похвалы Планк, убирая доски. – Человеческих следов не так много было, да еще дождь сильный лил. А вот следы копыт были повсюду.