Последний рубеж
Шрифт:
Щелчок.
На крохотной панели коммуникатора трепетно взморгнул индикатор общей связи:
– Внимание, всему личному составу, срочно покинуть боевые посты. Всем в убежища! Автоматические комплексы в режим противокосмической обороны! Исполнить и доложить!
Приняв мгновенное решение, Шайгалов резко обернулся.
– Паша, срочно на резервный КП. Чтоб через пять минут система была в действии!
– Понял.
– Риган, включай автоматику в режим активной обороны и убирайся из компьютерного центра.
– Командир…
– Отставить. Забыл что такое "Одиночка"?
На улице пустые плацы подметал неистовый ветер. От потемневшего горизонта двигались бесформенные клубящиеся облака – казалось, что на базу надвигается свинцово-серая стена. В клубах песка и пыли били бледные разряды молний.
Ночь наступала страшная.
Иван взглянул на часы. У звена "Фантомов" оставалось не более пятнадцати минут на атаку.
Не успел он подумать об этом, как, перекрывая завывание ветра, внешние микрофоны боевой экипировки внезапно передали рвущийся на высокий нотах характерный узнаваемый звук.
Это падали кассетные бомбы.
Полковник резко обернулся, но понял, что не успеет – звук нарастал, близился, а до ближайшего входа в укрытие метров пятьдесят не меньше.
Стоявшая рядом БМК резко развернула башенное орудие. Звук сервомоторов потонул в завывании ветра и пронзительном свисте падающей с низких орбит смерти.
Один из "Хоплитов" внезапно выпрямил ступоходы, поднимая рубку, над которой возвышались зенитные установки, и в следующий миг весь периметр базы, включая внутренне кольцо оцепления командного центра, вдруг озарился стробоскопическими вспышками – это в темные небеса навстречу падающим, но еще не разделившимся кассетам, ударили средства противокосмической обороны. Черные, налитые свинцом небеса располосовала сетка лазерных лучей, вторя им, зачастили вакуумные орудия, с левого фланга ослепительными факелами вертикально ушли два роя противоракет.
Секундой позже ослепительное зарево разорвало полог низкой облачности; на мгновенье вокруг стало светло как днем, и эта вспышка внезапно высветила стремительные контуры трех "Фантомов", которые, перейдя в режим атмосферного полета, неслись на приземистое здание компьютерного центра, озаряясь частыми сполохами ракетных запусков.
Еще секунда, и мир вокруг Шайгалова внезапно содрогнулся.
Он видел, как кустистые разрывы рвут армированный стеклобетон, выгрызая в стенах многометровые бреши, сетка лазерных лучей вспыхнула вновь, резко разворачиваясь, словно по небесам полоснуло несколько десятков раскаленных стальных нитей, – один из истребителей разрезало на неравные части, но два других благополучно выходили из конуса атаки, напоследок освободив бомболюки от остатков боекомплекта.
Чудовищные разрывы перепахивали бетонные поля, тянулись к периметру, накрывали его; в теснине между зданиями гуляли упругие взрывные волны, ударов которых не выдерживали тройные закаленные бронестекла, – в отсветах разрывов вихрилась сверкающая метель осколков, горячий,
Второй истребитель был сбит массированным ракетным залпом "Хоплитов".
Людям не было места в данном противостоянии, разум терял ориентацию, отказывался адекватно воспринимать реальность, когда вокруг все рвалось, рушилось, целые здания вдруг приподнимались к небесам и внезапно начинали оседать бесформенными грудами плюющихся белесой пылью обломков. С неба падали фрагменты сбитого истребителя, часть прорвавшихся сквозь заградительный огонь кассетных бомб разделилась, и теперь титанические удары перепахивали северный участок периметра, превращая неприступные, оборудованные автоматикой стены в иззубренные огрызки стеклобетона.
Ад техногенного боестолкновения бушевал всего лишь минуту, но его последствия были воистину ужасны.
Северная часть периметра превратилась в дымящиеся руины, две БМК горели, на месте компьютерного центра образовался клубящийся гриб, под которым скрывалась исполинская воронка…
Третий истребитель, похожий на факел, медленно падал, прочерчивая зримую дугу на фоне черных, затянутых тучами небес.
В этот момент со стороны разбитых укреплений рванул первый порыв настоящего шквалистого ветра, который принес с собой тонны песка.
В серо-желтой мути мгновенно потонули контуры зданий.
Шайгалов, оглушенный, дезориентированный бесновавшимися вокруг взрывами, нашел в себе силы включить резервный канал связи:
– Всем наверх! Истребители сбиты. Подразделениям выдвигаться к северной стене периметра. Командирам взводов действовать по обстановке!
Главное – отбить атаку, пережить эту ночь… – вот единственная мысль, которая глухо ломилась в виски полковника с болезненным ритмом участившегося пульса.
Планета Сауд.
Машины работали быстро и качественно.
Зураб Ахманов наблюдал за строительством с балкона южного крыла дворца, перед которым под защитой незримого статис-поля древние механизмы, позаимствованные из консервационных хранилищ колониального транспорта, в данный момент выравнивали рельеф, формируя планировку будущего парка.
Мысли Зураба этим утром были далеки от вопросов межпланетного противостояния. Его фактически не волновали кровавые события, развернувшиеся на далеком Ширане. Штурм базы являлся вынужденной мерой. Ахманов знал полковника Шайгалова и прекрасно понимал, что тот не сдаст базу без боя. Ширан оказался единственной планетой, где гарнизон за год изоляции сохранил дисциплину и боеспособность. Выбирать тут не приходилось. Мысль о том, чтобы договориться с Шайгаловым, он отмел сразу, не тот человек полковник. Не станет он играть на инстинктах местного населения.