Последний Рубеж
Шрифт:
Спок навел пистолет на правую половину груди Сибока – туда, где было его сердце.
Сибок продолжал надвигаться на Спока.
– Да стреляй же, Спок! – закричал Кирк, увидев растерянное лицо Спока.
Щелкнул взведенный курок, патрон зашел в патронник, пуля была в стволе. Палец Спока неуверенно сжался и тут же расслабился. Пистолет задрожал мелкой дрожью.
Сибок улыбнулся, накрыв пистолет своей ладонью, мягко высвободил его из руки Спока – безвольного, не сопротивляющегося.
– Было мгновение, когда я готов был поверить, что ты можешь убить человека, – как
Он повернулся навстречу своим солдатам, выводившим из челнока Маккоя. Не обращая внимания на других, доктор поспешил к Кирку:
– Что произошло, Джим?
Словно не услышав его вопроса, Кирк сам спросил у него:
– Что с Ухурой и Зулу?
– С ними все в порядке, Джим. Заложники… – Он запнулся, сплюнул, махнул безнадежно рукой и выругался:
– Тьфу ты, пропасть! Не знаешь, кого как называть в этом бедламе… Дипломаты выведут их вслед за нами. Но что произошло?
Кирк не ответил ему, но молча и зло глянул на Спока. Вулканец поспешно отвел глаза в сторону. Маккой все заметил и, не задавая больше вопросов, занялся рукой Джима.
Сибок приказал своим солдатам:
– Этих двоих отведите в камеру для арестантов, а Спок проводит меня на капитанский мостик.
Спок распрямился и с заново приобретенным чувством собственного достоинства ответил:
– Я не пойду с тобой.
Сибок с сожалением посмотрел на него:
– А я предполагал, что отныне и навсегда мы с тобой будем вместе. – Он помолчал, беря себя в руки, и объявил. – Тогда присоединяйся к ним.
Он резко развернулся и пошел прочь…
Монтгомери Скотт спешил в обзорную кабину отсека посадки. Два разнородных чувства боролись в нем: обеспокоенность за судьбу тех, кто находился внутри поврежденного челнока, и гордость за то, каким молодцом показал себя «Энтерпрайз», как великолепно освоил он движение в искривленном пространстве.
– Получите, клингоны, негодяи, ублюдки, – самодовольно шептал Скотт, радуясь, как радуется всякий, кто только что избежал смерти.
Все его восхищало на «Энтерпрайзе»: и то, как сработали щиты ограждения, и какими надежными оказались амортизаторы отсека посадки. А он их отремонтировал всего лишь два дня тому назад.
– Хорошо варишь, дружок, – постучал он пальцем по лбу, – продолжай в том же духе – и быть тебе котелком!
С высоты кабины он окинул взглядом всю платформу. «Галилео» носовой частью как бы прилип к стене ангара, понтоны с обрезанными тросами дымились, во всю длину посадочной площадки тянулись широкие царапины – следы «мягкого» приземления челнока: работа Зулу.
«Последний прыжок через порог родного дома, – грустно подумал Скотт. – Последняя попытка уйти от рук бандита.»
По инструкции, вместе с ним должны были придти и медики. Но на борту корабля, за исключением Маккоя, не было медиков – медперсонал предстояло еще набрать, как и весь недоукомплектованный экипаж «Энтерпрайза»… Согласно той же инструкции, здесь должна находиться и команда безопасности. Они и были где-то здесь вместе с Кирком.
Взглянув на экран, показывавший интерьер «Галилео», Скотт убедился, что все находившиеся на его борту живы. Он с
– Скотт вызывает мостик.
– Они все целы, мистер Скотт? – тревожно отозвался Чехов.
– Так точно, сэр, они целы, чего не скажешь о «Галилео».
– Жив Скотт – будет жить и «Галилео». Мы ждем вас на мостике.
Скотт просиял от комплимента:
– Благодарю вас, мистер Чехов. Иду. Конец связи.
Уже покидая кабину, он машинально глянул вниз и увидел, что капитан Кирк борется с неизвестным ему человеком, судя по внешнему виду, вулканцем. Другой вулканец – Спок, появившийся из челнока, не бросился на помощь своему капитану, а завладев пистолетом, не выстрелил из него в террориста.
– Да стреляй же, Спок! – чуть было не закричал Скотт, но на его глазах Спок отдал пистолет террористу.
Ошеломленный Скотт подался в глубь кабины, припал к микрофону и прошептал:
– Чехов!
– Говорите громче, мистер Скотт. Что случилось?
– Что-то странное. – Он замолчал, осторожно подошел к краю кабины, глянул вниз. Из челнока уже вышли Зулу и Ухура, сопровождаемые дипломатами, доктор Маккой хлопотал над сидящим прямо на палубе капитаном, а из челнока показались вооруженные фазерами и какими-то примитивными винтовками грязно одетые, неряшливые люди.
– Чехов? – хрипло шепнул он.
– Что у вас там происходит? – выкрикнул Чехов.
– Они вышли из челнока.
– Кто они?
Скотт приподнялся на цыпочки, чтобы видеть происходящее внизу. Светоармеец заметил его голову над краем платформы, вскинул ружье и выстрелил. Скотт без сознания рухнул на палубу.
– Мистер Скотт? Скотт? Что с вами? – надрывался Чехов, и, не получив ответа на свои вопросы Скотту, обратился по иному адресу:
– Господи, что за чертовщина происходит на этом корабле?
Глава 11
Зулу очнулся от теплого ласкового прикосновения руки, тронувшей его плечо. Он открыл глаза, приподнял голову и увидел прямо перед собой передатчик пилота и смутно вспомнил, что во время посадки ударился о него головой.
– Мы на борту «Энтерпрайза»? – спросил он неведомо кого и, повернув голову к плечу, увидел посла ромуланцев Дар. Ее рука лежала у него плече, глаза с тревогой смотрели в его глаза, мелодичным голосом она участливо произнесла:
– Вы не ушиблись? С вами все в порядке? Мы на борту «Энтерпрайза» – благодаря вашему искусству, мистер Зулу.
Мелодичный голос, теплая рука, миловидное, с идеально правильными чертами, лицо, золотисто-карий огонек в глазах с россыпью зеленых искр, – все напоминало в ней грациозную кошку, застывшую перед прыжком.
Зулу улыбнулся, но увидев болтавшийся на ее боку пистолет, вспомнил, что он – пленник и что увидел в ней кошку только потому, что ему выпало играть роль мыши. Ощущение мышиной беспомощности усилилось, когда позади Дар он заметил посла клингонов – старый генерал неподвижно сидел в кресле, мирно покоя одну руку на своем обширном брюхе, а другой держал непомерно маленький для его огромной ладони пистолет. Ствол пистолета повторял каждое движение головы Зулу.