Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь?
Шрифт:
– Владусенька, - еще сильнее протягивая руки, намереваясь ухватить девушку, - иди ко мне… Владка…
– Антон, - каким-то образом Ильиной удается увильнуть из возможных объятий. Но в то же время она, кажется, еще ближе. Маленькие ладошки у него на плечах. Сначала осторожно поглаживают… Затем как-то неожиданно сильно сжимают. Слишком сильно, как для хрупкой девушки, и… она начинает его резко трясти, выкрикивая все громче и настойчивее, – Антон. Антон! – мгновенно меняя голос, - Антон?! Проснись же ты! Тоха!
Мужской вскрик где-то совсем рядом над ухом, заставил Громова вздрогнуть, и резко, насколько это позволяло его нынешнее
– Тоха, спокойно, это всего лишь сон, - тем временем продолжал бормотать Авдеев. Как-то слишком спокойно и уверенно.
И что конкретно сон, скажите на милость? Максим? Или все-таки Владислава?
Поспешно опустив ноги на пол, Антон, упираясь локтями в колени, уткнулся лицом в ладони. Он определенно сходит с ума. Причем так конкретно. Мало того, что мерещится Влада, но это еще ничего. Так теперь еще и Авдеев…
– Максим, что ты тут делаешь? – спустя нескольких минут молчания, все так же не решаясь поднять взгляд на мужчину, уточнил Громов, - чего вообще происходит?
– Вообще-то ты сам попросил меня о помощи, - вполне равнодушно бросил Макс, усаживаясь на диван напротив.
– И чего ты приперся? – мгновенно воззрившись на некогда друга, раздраженно выкрикнул Антон, - позлорадствовать? Утешить самолюбие? Да утешай, сколько тебе влезет! Мне плевать! Хочешь убедиться, что и я могу чувствовать себя плохо?! – подхватившись с дивана, крики Громова становились все отчаяние и раздраженнее, - так смотри, давай, сколько тебе влезет! Радуйся! Мне действительно плохо! Более того, мне хреново! Так хреново, что ты даже представить себе не можешь на сколько! Просто дерьмово! Сейчас в этой жизни меня не радует никто и ничто!
Вдруг замолчав, Антон невидящим взглядом уставился на Авдеева, что, казалось, даже бровью не повел, слушая его гневные восклицания. И перед кем он, спрашивается, распинается? Почему этот идиот Максим так спокойно сидит и таращится на него? Наслаждается незабываемым долгожданным зрелищем? И не поленился же ради такого случая притащиться сюда! Как только свою беременную мымру не приволок!
– Ну и чего ты молчишь? – не удержавшись, настойчиво рыкнул Антон, - нравится наблюдать за тем, как рушиться моя жизнь? Поздравляю тебя! Радуйся! Считай, что ты в числе вип-клиентов, одним из первых и совершенно бесплатно увидел все это! – махнув рукой в сторону разгромленных шкафов, не унимался мужчина, - нравится? Можешь даже на видеокамеру снять, чтобы своей невестушке показать! Для вас это, поди, незабываемое зрелище! Ни с чем несравнимое удовольствие! Считай это моим подарком вам на свадьбу!
– Громов, а ты оказывается, еще больший придурок, чем был раньше, - как бы между прочим, отметил Максим, когда Антон на миг замолчал, - если ты до сих пор не в курсе, то подобные вещи никогда не доставляли мне удовольствия. Даже с твоим участием, уж поверь мне. Я бы даже сказал, особенно с твоим участием.
– Чего тогда приперся? – хватая со стола недопитую бутылку коньяка, фыркнул Громов.
– Честно? – вопросительно подняв бровь, спокойно спросил Максим, и, заметив мелькнувшую на лице Антона заинтересованность, пояснил – я и сам сейчас смотрю на тебя и не понимаю, действительно чего я приперся? Видно, на какое-то мгновение показалось, что ты поумнел, стал рассудительнее, отбросил дурную привычку рубить с плеча, но… Боюсь, что я ошибся, - Авдеев медленно подвелся
– Каким образом, Максим? – сделав небольшой глоток прямо из бутылки, спокойно, без былого раздражения и нервозности, спросил Громов, - что я делаю не так?
– Ты уверен, что хочешь это услышать? – не оборачиваясь, мужчина так и застыл у порога.
– Ну, я ведь, правда, сам тебя позвал, - частично восстанавливая в памяти утренние последствия после бурно проведенной ночи с бутылкой, осторожно отметил Антон, - наверное, не просто так, хоть и был немного не в себе.
– Можно подумать, сейчас ты очень в себе, - обернувшись, фыркнул Макс.
– Ну, я был пьян и не совсем в себе… - продолжал повторять Громов.
– Смею тебя огорчить, - поспешно возвращаясь к Антону, устало пояснил Авдеев, - ты и сейчас не очень-то трезв. И судя по тому количеству бутылок, на которые я наткнулся по пути в одну лишь гостиную, вряд ли в скором времени будешь в себе.
– Блин, Макс, но ты ведь даже не представляешь, что сейчас со мной творится!
– словно оправдываясь, выкрикнул мужчина, растрепывая волосы на затылке, - Как бы это смешно или парадоксально не звучало, но я чувствую себя каким-то раздавленным овощем, по которому не просто потоптались, но и для большего эффекта пропустили через мясорубку! Ты хоть знаешь что это такое?
– Тох, поверь, мне знакомо это чувство, как никому другому, - тяжело вздохнув, Максим, выхватив из рук Громова бутылку, и сделал небольшой глоток.
– Пьешь с утра? – недоуменно проследив за действиями Авдеева, не удержался Антон.
– Чтобы хоть как-то поддерживать с тобой нить разговора это единственно верный способ, - уверенно пояснил Авдеев, и, махнув в сторону окна, добавил, - к тому же уже давно как обед.
– То есть? – бросив беглый взгляд в окно, неверяще фыркнул Громов.
– То и есть. Проспал ты полдня. Хотя оно и не удивительно. После такого количества выпитого странно, как ты вообще так долго держался на ногах.
– Черт! – только и смог выдохнуть Антон, устало опускаясь обратно на диван, растирая лицо ладонями.
Растерянность и недоумение. Единственное, во что сейчас превратились все чувства и мысли Громова. С одной стороны, он привык, что какие-то ни было признания ошибок не для него. Всегда уверенный в себе Громов не может ошибаться, не может допускать оплошностей, соответственно он всегда прав. Разве не так? Сейчас он понимал, что не так. Далеко не так. Сейчас тысячу раз прав Максим – он сам, Антон, и больше никто другой не виноват в том, что сейчас происходит. Он сам довел себя до безысходности. Более того, он довел до этой безысходности всех, кто так или иначе близок ему…
– Макс, давай откровенно, - первым нарушил затянувшееся молчание Антон, взглянув на Авдеева, что сложив руки на груди, с высоты своего роста безразлично наблюдал за ним, - я ведь придурок. Более того, скотина, которых свет не видал. Я постоянно пытался тебе насолить все эти годы. Более того, я пытался изнасиловать твою девушку. Так почему ты здесь? Почему вместо того, чтобы просто начистить мне рожу, ты стоишь и пытаешься донести до моего разума какие-то светлые мысли? Неужели ты думаешь, что подобный мне, имеет право на какие-то оправдания и даже прощение? Скажи, только честно! Кого ты видишь перед собой?